Голос отца молчал…
Ночью ему приснилось, как он взбирается по шахте рубочных люков, а трапа нет. Он упирается спиной и коленями в стальном колодце и медленно поднимается, рискуя сверзиться на стальную палубу Центрального поста. Вот и верхний люк, вот руками дотянуться можно. Но что это? Рукояти кремальерного запора провернулись сами собой, люк с грохотом откинулся и сверху полетел поднос с тарелками…
Поднос с алюминиевыми мисками, наполненными овощным рагу и тремя кусочками сыра, с лязгом и грохотом выскочил из элеватора.
– Подъем, – мрачно скомандовал Максим и ушел умываться. Еремеев спрыгнул с койки и первым делом, распахнув железные створки, просунул голову в шахту элеватора. Однако в кромешной тьме рассмотреть ничего не удалось.
– Наиль, а ты слинять отсюда не пробовал?
– Безнадега, – махнул рукой башкир. – Я тоже туда заглядывал. Там люк на запоре.
– А если я открою? Поможешь?
– Не стоит. Попадемся, сразу на разборку пустят.
– Все равно к рыбкам отправят, днем раньше, днем позже.
– Обещали через месяц на шампиньоны перевести.
– Это еще что за гадость?
– Да грибы они тут выращивают. В соседнем бункере.
Дерьмо из кишок выдавливают, компост делают. На нем и растят. У них ничего не пропадает. Стопроцентное безотходное производство. Людей на запчасти, черепа на пепельницы, кал на шампиньоны. Нутрий еще выращивают. Из шкурок шапки шьют.
– Бежать, Наиль, надо, бежать! Я люк отопру. У меня ключ-вездеход есть.
– Ну?!
– Пойдешь?
– Ну, если откроешь… Тут наверняка надо.
– Наверняка. А этот, – кивнул он на койку Максима, – пойдет с нами?
– Нет. Он сам сюда пришел. Легкой смерти ждет.
– А ты?
– Меня бухого подобрали. Нажбанился в сиську… День Независимости отмечали.
– После ужина рванем. Лады?
Наиль протянул руку. И тут распахнулась дверь. Максим вернулся вместе с Шарпеем. От их неожиданного общего появления Еремеев даже вздрогнул: уж не подслушали ли? Но санитар поманил его в коридор. Вышли.
– Здесь твоя краля, – шепнул Шарпей. – У шефа живет.
– Ты можешь ей сказать, что я здесь?
– Этого нам нельзя! – испуганно помотал башкой санитар. – Сразу в разборку пустят.
– Ну ладно, и на том спасибо.
– Рубайте быстрее! Там уже троих привезли.
В предоперационной Еремеев царапнул руку о шплинт колеса кресла-каталки и попросил у врачей кусочек пластыря. Из-за стеклянной двери высунулся хирург в зеленом халате и стерильной маске, молча кивнул на стеклянный стенной шкафчик. Еремеев оторвал сантиметров десять и замотал запястье. В костедробильне он спросил у Наиля, не знает ли тот план кухни.
– Без понятия. Ни разу не был. Знаю только, что мужик готовит.