– Подожди минутку… Я быстро! – бросил ему Еремеев и выбрался из машины. Он оглянулся – ничто вокруг не вызывало никаких опасений. Сосед копался в «запорожце», школьники с ранцами выбегали из подъезда…
Он поднялся на свой этаж и прикусил губу: дверь его квартиры была слегка приоткрыта. Неужели, выбегая ночью, он не захлопнул замок? Быть того не могло. Французский замок срабатывал безотказно. А он хлопнул дверью и хорошо хлопнул… Еремеев достал пистолет, встал боком к простенку и толкнул дверь…
«Может, позвать Макарычева? Пусть подстрахует, все-таки с автоматом… Раньше надо было думать!»
Он осторожно заглянул в прихожую, и сердце горестно сжалось. Дельф лежал на пороге кухни в луже крови – такой же алой, как и человечья. Он бросился к нему, забыв заглянуть в комнату, – не притаился ли кто? – к черту! – Дельф, бедняга… Пес тихо проскулил, слабо дернулся и замер… Шерсть на груди, шее и правом боку была густо промочена кровью. Кровью же были забрызганы обои прихожей, кровавые следы лап и чьих-то ботинок испещряли линолеум коридорчика… Издав рыдающий горловой звук, Еремеев бросился на кухню, распахнул холодильник, в дверце которого хранились лекарства, выхватил пузырек с перекисью водорода, вспорол облатку марлевого пакета, выдернул жгут. Руки тряслись, чего никогда не бывало. Отвык… Капитан Еремеев, не распускайте нервы!
Он быстро осмотрел и ощупал раны. Стреляли с близкого расстояния, почти в упор, шерсть на правом плече подпалена… Цело ли сердце? Не перебит ли хребет? И где у собак артерии? К ветеринару надо. Макарычев! На машине. Немедленно.
Соседка Анна Павловна выглянула из-за своей двери, запричитала.
– Ох, горе-то какое! Совсем ворье обнаглело, средь бела дня лезет… Собачку-то больно жалко. Жив?
– Пока дышит… Что здесь случилось?
– Да вот только что, минут с десять назад, слышу, Дельфик не своим голосом зашелся. Потом – пах! пах! Крик, мат, вой, еще – пах! И стихло. Я в глазок, а мимо шасть, шасть двое и проскользнули. Убежали.
– Не разглядели?
– Да куда там! Глазок мутный. Один вроде в белом был. Я вам на работу стала звонить, а мне сказали – был да вышел.
Еремеев сунул старушке ключи.
– Анна Павловна, приберите тут, присмотрите. Я попробую в ветлечебницу успеть.
Он поднял четырехпудовое тело пса на руки, и, пачкая куртку и брюки кровью, сбежал по лестнице к машине. Макарычев поспешил распахнуть дверцы, Дельфа уложили на заднее сиденье, подстелив под него еремеевскую куртку.
– Кто же это его так, а? – сочувственно крякнул сержант.
– Потом разберемся. Гони, Макарыч, на Красносельскую. Ветлечебницу знаешь?