– Священник молодой или старый?
– А, молодой. И, по виду, с таким не забалуешь, сечешь?
В голову вернулись слова Вирджинии Видауры. Освященные одиночки-убийцы избранных неверующих.
Ну, не то чтобы ты этого не ожидал.
Видаура подошла и положила ладонь мне на руку.
– Такеси…
– Возвращайся с остальными, – сказал я тихо. – Я разберусь.
– Ты нам нужен, Так, чтобы…
Я ей улыбнулся.
– Неплохая попытка. Но я вам, ребят, уже не нужен. И свои последние обязательства я только что исполнил в виртуале. Больше мне все равно нечем заняться.
Она не сводила с меня взгляда.
– Все будет в порядке, – сказал я ей. – Порву ему глотку и тут же к вам.
Она покачала головой.
– Ты правда больше ничего не хочешь?
Слова зазвенели реальным эхом моего собственного вопроса Сильви в глубинах виртуальности. Я сделал нетерпеливый жест.
– А что еще остается? Биться за великое дело куэллизма? Ну конечно. Биться за стабильность и процветание Протектората? Я уже все это пробовал, Вирджиния, и ты тоже пробовала, и ты знаешь правду не хуже меня. Все это говно на палочке. Невинные жертвы в лужах крови, мясо, крики и все такое ради какого-нибудь грязного политического компромисса. Дела других людей, Вирджиния, они у меня уже вот где.
– И что взамен? Это? Опять бессмысленная резня? Я пожал плечами.
– Меня учили заниматься бессмысленной резней. Я в этом мастер. Благодаря тебе, Вирджиния.
Слова были для нее как пощечина. Она отдернулась. Сиерра Трес и пилот посмотрели на нас с любопытством. Женщина, которая называла себя Куэлл, как я заметил, уже спустилась в салон.
– Мы оба ушли из Корпуса, – наконец сказала Видаура. – Целыми. Поумневшими. А теперь ты собираешься просто выключить весь остаток жизни, как сраный фонарь? Просто похоронить себя в подпрограмме возмездия?
Я выдавил ухмылку.
– Я за сотню лет уже наелся, Вирджиния. И скучать ни по чему не стану.
– Но это же ничего не решает, – она вдруг уже кричала. – Это не вернет Сару. Когда ты закончишь, ее по-прежнему не будет. Ты уже убил и замучил всех, кто там был. И что, стало лучше?
– На нас смотрят, – кротко ответил я.
– Да мне насрать. Отвечай. Тебе стало лучше?
Чрезвычайные посланники – величайшие лжецы. Но не в случае, когда говорят с собой или друг с другом.
– Только когда я их убиваю.
Она мрачно кивнула.
– Да, вот именно. И ты знаешь, в чем дело, Так. Мы оба знаем. Не то чтобы мы такого не видели. Помнишь Чеба Оливейру? Нильса Райта? Это патология, Так. Она выходит из-под контроля. Это зависимость, и в итоге она тебя сожрет.
– Может быть, – я придвинулся ближе, с трудом удерживая крышку на собственном внезапном гневе. – Но при этом не погибнут пятнадцатилетние девочки. Не будут разбомблены города и изничтожены населения планет. Не начнется Отчуждение или адорасьонская кампания. В отличие от твоих дружков по серфу, в отличие от твоей новой лучшей подружки в салоне, я больше ни от кого не прошу жертв.