Плутая между разношерстных заборов, облетевших садов и заросших бурьяном обочин, Женя таки умудрилась отыскать нужный дом, да и то только потому, что Алена скинула ей его фотографию. Дом Девятовых выглядел старым и очень уютным, большая застекленная веранда, густой заросший яблонями сад и ни одной грядки. Мечта, а не дача. Женя пристроила машину поближе к забору и, вдоволь налюбовавшись домом, отправилась к соседке.
Клавдия Матвеевна, по свидетельству Алены, была профессорской вдовой. Но сама Алена на этот счет сильно сомневалась, скорее уж, вдовой директора рынка. Такая двойственность Женю заинтересовала, и она теперь с любопытством ожидала личного знакомства, кое и не замедлило случиться.
— Ты чего здесь шляешься? Чего рыщешь? — раздался из-за высокого, железного, похожего на гофрированную фольгу забора недружелюбный, сердитый окрик.
Женька с интересом и недоумением оглядела глухой забор, ни щелей, ни глазков в нем не было.
— Ну, что вытаращилась? — снова ожил невидимый собеседник. — К тебе обращаюсь.
Женька решила не злить вдову, а потому оставила до времени тайну всевидящего забора и, постаравшись вытянуться повыше, чтобы голос ее был слышен по ту сторону, прокричала:
— Клавдия Матвеевна, я к вам по поводу Алексея Девятова, соседа вашего!
Забор задумался и с ответом не спешил. Женя прямо чувствовала, как скрипят мыслительные извилины по ту его сторону.
— А что по поводу Алешки? Умер он. Какие тут могут быть поводы? — нелюбезно, но без прежнего напора, словно в раздумьях, спросил забор.
— Ой, Клавдия Матвеевна, не все так просто, как неотложка посчитала, — тихим, заговорщицким голосом заметила Женька. — Тут ведь такая история вскрылась, ого-го. Узнаете, упадете! — пообещала Женя, решив, что вполне может вывалить бдительной старухе жуткую историю Алениного бегства и даже прибавить что-нибудь от себя для пущего эффекта. Вреда не будет. Лишь бы старуху разговорить.
— Ладно, топай к калитке, — распорядился недовольным тоном забор, и Женя поспешила отыскать входное отверстие, пока он не передумал.
Калитка отыскалась и открылась автоматически, едва Женька добралась до глухого, лишенного ручек и замков железного прямоугольника.
Потапова вошла и оказалась на просторном участке, в котором каждая пядь земли была возделана, засажена, удобрена и хорошо орошалась. Романтикой на этом участке не пахло, сплошные польза, рачительность и расчет.
На каменном, не уступающем основательностью средневековой цитадели крыльце стояла мощная старуха, замотанная в пуховый платок поверх старенькой заплатанной душегрейки, в нитяных чулках, трех парах разноцветных вязаных носков на ногах и ботиках «прощай молодость».