— Убью, скотина! Крылья оторву! А ну пошел вон, вуайерист поганый!!!!
Резкая, как ведро ледяной воды в лицо, злость подбросила меня с дивана. Извращенец! Да я ж тебя…
Тюбик смазки ударился об стену и отлетел под стол. Я стояла посреди комнаты, переводя взгляд с темного угла, в котором мне вдруг почудилась физиономия Светлюка, наблюдающего порноролик «Черт, коза и стеклянный член», на покинутый диван. Где все еще изгибался в соблазнительной позе коварный хищник, чуть было не поимевший мои мозги.
Злость принесла с собой трезвость и вернула мне контроль над собственным телом. И разумом, слава Богу и всем его ангелочкам, а конкретному Светлюку персонально. Без разницы, заявился он сюда с инспекцией, прокрался контрабандой или вообще почудился. Главное, что я — снова я, а не озабоченная газель под кайфом. Встречу, даже не стану бить сволочь сковородкой… один раз.
Приберегу ее для другой сволочи. Домашней.
Я смотрела на чуть блестящее от пота, совершенное тело, застывшее в демонстративно-покорной позе, такое сексуальное, и, всего пару мгновений назад, чарующе-неотразимое.
Из глубины души поднималось неприятное чувство. Словно красивый, трепетно-нежный и хрупкий цветок, найденный в зарослях, вдруг стремительно и хищно сомкнул лепестки в стальные челюсти мухоловки, едва не отхватив руку, которая сама к нему потянулась.
Прозрачный стержень все еще торчал между двух округлых полушарий. Это выглядело… странно. Непривычно, непонятно и неправильно.
Я протянула руку, чтобы вынуть его, и закончить уже это безумие. Провод, линейка, дергающийся от боли зад со вспухшими полосами — теперь даже это казалось более привычным и нормальным. Даже градусник его дебильный.
Кстати о градуснике. Где он вообще? Ага, стоит на тумбочке в изголовье дивана. Я сделала шаг и взяла прибор в руки. Какой холодный. Как из морозильника. Под прозрачной стенкой четко просматривается три шкалы вместо привычных двух. Красная — боль, синяя — унижение, и третья, с золотисто-желтым столбиком.
Который, на глазах, стремительно скатывался к нулевой отметке. Я даже машинально встряхнула его, как обычный термометр. Не помогло. Повернулась к этому чертячьему несчастью, все еще раскоряченному в откровенно… неприличной позе, и спокойно спросила:
— И что это за фокусы? Почему уровень уходит в ноль?
И тут синий столбик, медленно и почти незаметно ползущий вверх, резко подпрыгнул на несколько делений. Владис, закусив губу, уставился на меня, как на своего личного палача, которому приказали его разрубить по кускам. Причем во взгляде смешивались злость, ненависть, удивление и мольба. Как он умудряется испытывать сразу столько эмоций?