— Потому что… ты… остановилась, — процедил он чуть хрипловатым голосом.
— Только поэтому?
Хватит, сегодня я наигралась в сочувствие. Хуже сделала и себе, и ему.
— Ну да… Хаааискорт! Потому что ты сейчас не хочешь продолжать, твое желание ушло…
— А это было мое желание? Ты уверен?
Я внимательно посмотрела ему в глаза. Опять. Но твердо зная, что вот сейчас справлюсь.
Главное, у меня на него даже злости не было. Нет, я злилась, но на себя. Получила, фиалка прекраснодушная? Так тебе и надо. Уясни, наконец, что не просто так этот образец мужской неотразимости явился в твою жизнь не на белом мерседесе, и даже не на белом коне, а на поводке и в ошейнике.
Собак, котов, крокодильчиков, детей. Любых существ, не имеющих возможности, умения, разума или желания жить самостоятельно и отвечать за себя, можно жалеть, опекать, заботиться о них, учить и воспитывать. Даже любить.
Нельзя одного. Сажать их за руль, на шею, на голову. Позволять им перехватывать контроль. Категорически нельзя. А я сегодня сделала именно это. И сразу получила, с размаху и не отходя от кассы. Сама дура, впредь зато буду умнее.
Темный снова, с какой-то умоляюще-злобной ненавистью, зыркнул на меня из-под челки и выпрямился, медленно, плавно, сейчас больше напоминая змею, а не кота.
Теперь он стоял передо мной на коленях, эдакая красивая возбужденная статуя совершенства. И смотрел из-под копны волос глазками отпетого… по-русски и без лишних экивоков это называется «блядун вульгарис».
Полураскрытые губы, которые он то и дело покусывал или скользил между ними кончиком языка. Всем своим видом это… существо без слов излучало нечто такое… Манило, призывало…
И голос, когда он, наконец, заговорил, был соответствующий. Чуть хрипловатый, низкий, вибрирующий.
— Конечно, твое. Я просто в тебе его разбудил, — Владис снова облизнул губы. — И… слегка усилил. Но если бы в тебе его совсем не было — ничего не получилось.
Ну, для начала стоит признать, что он прав. А значит, оскорбляться или давиться праведным гневом тем более глупо и нечестно. Сама подставилась, чего уж. Просто учтем на будущее.
— Да, пожалуй. Больше так никогда не делай. Никогда, — произнесла я, без злости, обиды, спокойно, но твердо.
— Тебе не понравилось? — чуть кривовато улыбнулся Темный, меняясь на глазах.
Передо мной снова был смущенный подросток, невинный и поставленный злыми Светлыми в очень интересное положение.
Самое смешное, что он почти не притворяется. Ключевое слово — почти. Не знаю, какой переключатель щелкнул у меня в мозгах, и какой предохранитель сработал. Но теперь я это видела. И не испытывала ни малейшего желания издеваться над парнем или мстить за попытку изощренного мозготраха. В его положении это естественно.