– Я его сам видел. Сам. Своими глазами. Не верите? Я понимаю. Сам бы не поверил, – выговорил участковый одним духом.
– Ты давай, мы слушаем, – подбодрил директор.
И участковый стал рассказывать. От водки прошла естественная скованность в присутствии начальства. Да и начальство слушало без насмешек, без глумления, с сочувствием, как свои мужики. И хотя история получалась совершенно дикая, в неё нельзя было не верить. Ну не стал бы участковый так художественно врать. Не смог бы, даже если бы захотел. Он не придумал бы всех этих подробностей. Он не побледнел бы, рассказывая, как в комнате изменилось всё, даже запах. В одну секунду. Такой запах никак, никакими духами создать нельзя. И за секунду испариться тоже нельзя.
Он, конечно, не сказал, что они выходили из комнаты, эта откровенность была бы чрезмерной. И он ничего не сказал про женщину. Просто не упомянул об этом, сказал просто, что Фролов там был, а потом вдруг исчез. Что, по сути, было правдой. Ну… частью правды, но не враньём. И что дурить так голову, появляться, исчезать обычный человек не может. И донести раненого солдата до дома фельдшера за минуту тоже простой человек не может. А так получается, потому что участковый всю дорогу бежал, не останавливаясь, а когда прибежал, фельдшер уже успел осмотреть раненого, сделать укол, наложить жгут, обработать сквозную рану, приступить к перевязке. А ещё ж сначала надо было раненого занести в медпункт, осмотреть. Руки помыть… Когда он успел? Получается, доставка вообще была почти мгновенной.
– Может, я с ума схожу? – предположил участковый.
– А кто сейчас нормальный? – опять подбодрил директор. – Вот меня хоть прямо сейчас можно в дурдом забирать.
– А танковым полком, – добавил подполковник, – вообще нормальный человек командовать не может.
Тут они оба повернулись к парторгу, и директор сказал:
– Так, ты, парторг, молчи. Тебе такие вещи не положено говорить.
Парторг и так молчал. Он был до такой степени подавлен услышанным, что сказать ничего не мог.
– Надо бы нам этого вампира как-то поблагодарить, раз он нам солдата спас, – сказал подполковник. – Но так, по-нашему, по-советски поблагодарить, без этой мистики гнилой. Я вот так думаю, у меня в машине хороший значок есть, советские танковые войска. Гражданским можно носить. Просто отличный значок. Может, ты, участковый, как-то бы передал ему от меня? А если у тебя галлюцинации, а скорее всего, так оно и есть, ну… не знаю. Мальчишке какому-нибудь отдашь.
Участковый кивнул, мол, да, конечно.