Видимость стала хорошей, различались малейшие детали в ледяном ландшафте и там, где черная стена уходила под лед, шла почти ровная, с редкими впадинами или возвышенностями, четкая граница.
Грассо еще снизил полет, сказал бесцветно:
— Высота небольшая, десять метров.
— Нормально.
«Колесо» не имело центральной части, только зубчатое кольцо.
— Еще сбавь.
«Скат» замедлил полет, изрезанная трещинами поверхность Ледяной — бледно-серая, поползла под ним медленно и неторопливо.
Вяземский, то кренился в кресле вправо, всматриваясь вниз через боковое стекло овального иллюминатора, то глядел на невыразительную, черную поверхность стены.
Молчали.
Прошло еще около двадцати минут полета.
Грассо произнес:
— Думаю, и дальше будет тоже самое — ничего.
Вяземский не ответил.
Грассо включил внешнее освещение и тут же в свете прожекторов поверхность льда под ними заиграла синим, зеленым и белым, как будто включили разноцветные гирлянды лампочек, уходящие то в стороны по краям трещин, то вниз.
Когда они приблизились к глубокому разлому у самой стены, Вяземский постарался заглянуть вглубь, но свет прожекторов скользнул вдоль поверхности разлома и уперся в его противоположную сторону, оставив пропасть неосвещенной.
— Глубина больше двух километров, ширина — семьдесят метров. — прокомментировал увиденное Грассо, глянув на показания приборов.
— Может…
— И не думай. За стеной смотри.
Время шло.
И вдруг.
— Стой, вернись назад! — резко приказал Вяземский.
«Скат» замер, людей качнуло вперед, потом он развернулся на сто восемьдесят градусов и медленно полетел в обратном направлении.
Через несколько мгновений оба исследователя увидели проем в черной стене.
Прямоугольной формы — сорок на двадцать метров проем этот был чернее поверхности стены «Колеса» и находился всего в десяти метрах от ледяной поверхности.
«Скат» приблизился к стене почти вплотную и завис напротив проема, свет прожекторов корабля нырнул в глубину прямоугольной пасти, отразился от плоских, черных стен, уходящих далеко внутрь «Кольца».
— Можем сесть на лед, но как карабкаться на верх? — произнес Грассо: — Удобнее, конечно, посадить модуль внутри, но у меня нет уверенности, что это хорошая мысль.
Вяземский похлопал рукой, облаченной в перчатку скафандра, по подлокотнику кресла и сказал:
— «Колесо» — просто брошенная деталь. Думаю, опасности тут никакой нет. Садись в проеме, двигатели не гаси. Оглядимся, а там видно будет.
— Можем вернуться сюда потом с летающей платформой, — предложил Грассо, неотрывно всматривающейся в проем перед ними: — Робот все облазит, а потом — мы. Чего голову совать? А?