-Я бы ни за что, никогда не причинила вред Его Светлости! – воскликнула я с такой горячностью, что приободрившийся Харль присвистнул, Хорвек вздохнул, а госпожа Вейдена после некоторого замешательства нахмурилась. Я почувствовала, как щеки запылали, и опустила голову, упрямо пробормотав напоследок:
-Она все лжет, и даже имя свое украла…
Какой бы дерзостью не казалось то, в чем я себя только что выдала, именно это заставило госпожу Вейдену поверить нам.
-Зачем ты пришла сюда? – прямо спросила она, глядя на меня уже без испуга, но с тем неуловимым оттенком высокомерия, который показывал, что она верно истолковала мои слова, однако считает ниже своего достоинства обсуждать столь нелепые чувства.
-Мне нужен портрет, - хмуро сказала я, выдержав ледяной взгляд госпожи Вейдены. – Тот, что висит здесь на стене.
-Мой портрет? – недоуменно переспросила герцогиня, смерив меня еще более холодным взглядом.
-Это не ваш портрет, - произнесла я, ощутив в глубине души мстительное удовлетворение. Надменность герцогини уязвила меня куда больше, чем мне показалось сначала. Раньше я смиреннее принимала то, что по своему положению недостойна даже ревности со стороны Ее Светлости, сейчас же впервые подумала, что судьба не так уж справедливо разделила блага между благородными господами и простолюдинами.
-Что за безумные речи? – герцогиня гневно вскинула голову. – Там изображена я! Это понятно каждому, кто не ослеп или не сошел с ума!
-Что-то ты заговариваешься, Фейн, - не преминул влезть в наш спор Харль. – Я своими глазами видел ту картину! Она не так плохо нарисована, чтоб не узнать Ее Светлость! Да и с чего бы Его Светлости держать перед глазами портрет кого-то, кроме госпожи Вейдены?
-Я точно знаю, что там нарисована не госпожа Вейдена, - никогда я еще не осмеливалась так прямо и непочтительно говорить со знатной дамой, и, хоть обида подстегивала меня, разговор этот нравился мне все меньше и меньше. Мои глупые слова пока что оборачивались против меня, и я бы не удивилась, если бы к утру за мою голову давал награду не только околдованный герцог Таммельнский, но и его разгневанная жена. В растерянности я оглянулась на Хорвека, но тот, как будто потеряв всякий интерес к происходящему, отступил в тень, и замер там, предоставив мне самой объясняться с госпожой Вейденой. «Проклятие, да он испытывает меня, - подумала я обреченно. – Ему интересно наблюдать за тем, как я копошусь, силясь спасти себя. И стоит его разочаровать, как он исчезнет. Никакого слова он мне не давал. Впрочем, клятвы он нарушает безо всяких колебаний и поступает лишь так, как ему самому желается. Покажусь ему малодушной, да еще и более скудоумной, чем он полагал - и поминай как звали!..».