— Я вам приказываю: спать!
Обезумела девушка.
Резкий крик молодого черного человека проникает во все ее существо.
— Спи! И помни, что ты сейчас идешь за твоим другом, который приведет тебя в твой отчий дом. И увидишь ты отца своего, матерь свою.
— Правда? Правда? Вы не обманываете меня? — радостным воплем вырывается у девушки.
— Да, да. Не шевелись… Стой… Спи! — Руки черномазого простерлись над головой измученной, истомленной девушки.
— Я не хочу спать! Ах, что вы со мной делаете!
Резкий, страшно сильный звонок прокатился по квартире баронессы.
Вздрогнули, замерли палачи — одесские демоны. Бледнота ужаса проступила на их ланитах.
— Что это? Кто это? — дрожащим голосом спросила баронесса.
Копельмана затрясло мелкой мелкой дрожью.
— А если… а если, — заикнулся он.
Гельман бросил производить свои гипнотизерские пассы и застыл на месте.
Это была жестокая живая картина.
Вдруг с новой, еще удвоенной силой, прогремел звонок.
Тогда охваченные безумной паникой, каким-то ледяным, скрытым ужасом, Копельман, баронесса и гипнотизер Гельман бросились вон из комнаты узницы.
— Где звонят?! — захлебнулся Копельман.
— На парадной…
— Не открывать! — крикнул Гельман.
Произошло полное смятение.
— Что делать? Да что же делать? — Экономка баронессы тщетно добивалась ответа.
— Бежать?
И опять этот страшный звонок.
— Ни звука, Назимова, ни шороха! Я вас спасу! Я — Путилин.
Девушка, еле стоящая на ногах, едва была в состоянии подавить крик ужаса.
— Кто вы?
— Я, говорю вам, Путилин. Я начальник сыскной полиции. Вы попали в лапы дьявольских замыслов. Слушайте: если вас сейчас повлекут отсюда, идите смело. Я — около вас.
— Звонят! Опять звонят!
Наступило состояние того патологического аффекта, какой иногда, и очень часто, властно овладевает преступниками.
Ноги приросли к земле. Руки — не действуют… Смертельный страх парализует все задерживающие центры головного мозга.
— Дзинь-дзинь-дзинь!.. — гремит звонок.
— Э! — прозвучал отчаянный крик Копельмана. — Узнаем, что такое! Все равно, если мы попались — выхода нет. Они не дураки, а в особенности он: выходы все заняты.
Копельман открыл дверь — и попятился: на лестнице никого не было.
— Никого! — вырвался у него подавленный вопль.
И то обстоятельство, что на лестнице никого не было, устрашило его более, чем если бы там находилась рать сыскных агентов.
— Уж не сходим ли мы с ума? — с вздрагивающим смехом обратился белый, как полотно, Копельман к своим сообщникам.
Он захлопнул дверь. Теперь бешенство овладело Копельманом.
— Злой дух, злой дух нас преследует! Тащите эту проклятую девицу!