Он пришел в себя от будничного постукивания по плечу. Раз постучали, другой. Борька поднял голову и увидел тетеньку — обыкновенную тетеньку в резиновых сапогах, многокарманных штанах и кофте с капюшоном. Капюшон был нахлобучен на голову и натянут до бровей, как делают в мультиках и играх всякие убийцы, таинственные монахи и привидения. Только Борька лицо, конечно, видел. А тетенька, наверное, просто боялась, что клещ в волосы заползет, этого все тетеньки боятся: не знают, что клещи в траве сидят, а не с деревьев падают.
— Ты откуда здесь? — спросила тетенька.
— Я… грибы… и как погонится… здоровый такой… а потом молния… — залепетал Борька, наливаясь краской до самых ушей.
— Ничего, это бывает. Это… кабаны. Наглые, творят что хотят. — Тетенька повысила голос. — Не кабаны, а настоящие свиньи!
Вертикальная тень ростом сначала с человека, а потом с дерево совсем не была похожа на кабана.
— Вставай давай. И иди отсюда. — Тетенька наклонилась к нему, и из-под капюшона выскользнула, закачалась длинная коса, перехваченная резинкой. Тетенька поспешно спрятала ее, но Борька все равно успел заметить, что волосы у нее белые. Не блондинистые, не серебристо-седые, а как молоко.
Борька послушно поднялся и шагнул было в сторону поселка, но тетенька развернула его лицом к лесу:
— Туда иди. Откуда пришел.
— Там же кабаны, — оторопел Борька.
— Нет уже кабанов, разбежались. Обратно иди, в поселок я тебя не пущу.
Говорила она спокойно, держала крепко, и Борька понял — действительно не пустит.
— Ну пожалуйста! Я дороги не знаю!..
— А вон, видишь, вешка на дереве?
И Борька разглядел завязанную на ветке тугим узлом тряпочку.
— Вот к ней и иди. За ней другую найдешь, а потом прямо. Тут весь лес-то — три сосны, не заблудишься. Быстро иди. — Тетенька толкнула его в спину. — И не оглядывайся. А то худо будет.
Обиженный и испуганный, он побрел, куда велела тетенька…
Борька не сразу понял, что идет по тропинке — той самой, от которой ушел за подосиновиками, — и держит в одной руке до краев наполненную корзину, а в другой — компас. Стрелка прилежно указывала куда положено.
Хоть тетенька и велела не оглядываться, он все-таки обернулся. И увидел светлый июньский лес. Как же все быстро в лесу теряется, подумал Борька, отойдешь шагов на двадцать — и уже ничего и нет.
От деда ему, конечно, влетело. Но вовсе не за длительное отсутствие — дед, похоже, его вообще не заметил и уловом был впечатлен. Влетело Борьке за вранье, когда он попытался рассказать о случившемся.
— Хоть ври умеючи! — рассердился дед. — Я сюда за грибами двадцать лет хожу, никогда тут никакого поселка не было.