Пашка набросил на нее куртку, чтобы не мерзла в своих коротеньких шортах и верхе от купальника, взял фонарик и отправился смотреть, кто к ней вломился. К флигелю он подошел осторожно, медленно повернул ключ и распахнул дверь. Предбанник был пуст. На полу валялись всякие хозяйственные мелочи — моток веревки, изолента, рассыпавшиеся гвозди. Под ногой хрустнуло стекло от разбитой банки. Никого здесь не было, только одинокий серебристый мотылек шелестел под потолком, стукаясь о доски.
— Была она тут, вон, разгромила все! — упрямо зашипела Юки. — Я на два оборота заперла, не могла она выбраться!
— Может, в комнату переползла? — пожал плечами Пашка, и Юки вздрогнула, представив, как девочка ползает в темноте у нее под кроватью.
В жилой комнате они тоже никого не нашли, хоть и обшарили все углы, перепачкавшись в пыли и паутине. Пашка скептически покосился на разложенные у двери магические предметы, и Юки торопливо принялась укладывать обратно в шкатулку яшму, свечу из пчелиного воска, птичью лапку… Когда она стирала с двери руну, нарисованную мелком от тараканов, Пашка предложил на всякий случай переночевать у него, раз она так боится.
— Ты чего? — вытаращила глаза Юки.
— Да нет, там два дивана, и вообще я на веранде могу… — смутился Пашка. — Или у Катьки переночуй, пошли к Катьке, а?
Юки представила, как неудобно ей будет в чужом доме — спать вполглаза, чтобы не скинуть одеяло и не оголиться. И все время посматривать, не идет ли кто, когда она в ночнушке будет выскальзывать ночью в туалет, а она будет (мама даже отправила ее однажды к врачу по этому поводу, мол, бегает и бегает, может, застудилась, но врач постановил, что все в порядке, просто вот такая стыдная особенность). Не попросишь же у Кати поставить ей ведро, как она сама обычно в своем флигеле и делала, и уж тем более не объяснишь все эти тонкости Пашке. Таинственная юная дева, потомственная ведьма — и ведро…
— Не пойду я никуда, — буркнула Юки. — Сам говоришь, что показалось. Я лучше тут. И дверь запру.
— А вдруг… — неопределенно забеспокоился Пашка. — Люди пропадают… Мало ли.
У Юки сердце задрожало от восторга: волнуется Пашка за нее!
— А ты оставайся, будешь меня охранять. Я тебе в предбаннике раскладушку поставлю. Заодно узнаем, чудится мне или нет.
Юки хихикала, но в ее заполошном кокетстве сквозила искренняя надежда.
— Я тебе бобик, что ли, в предбаннике спать? — обиженно сказал Пашка. — Ладно, ночуй где нравится. Но если чего — сразу ори.
— Буду. — Юки тоже немного обиделась. — Еще как буду.
Пашка допоздна просидел в гостях, веселил Юки байками и анекдотами. А потом все-таки ушел, погрохотав предварительно во всех углах шваброй. Дверь из комнаты в предбанник он оставил открытой настежь.