«Ты принизил гордость мою страхом Твоим и приучил шею мою к ярму Твоему. И теперь я несу его, и оно легко мне. Ты обещал это и сделал: таким оно и было, а я и не знал, когда боялся надеть его» (Блаженный Августин. «Исповедь»).
«Если гордость некоторых из Ангелов превратила в бесов, то, без сомнения, смирение может и из бесов сделать Ангелов. Итак, да дерзают падшие, уповая на Бога» (Преподобный Иоанн Лествичник. «Лествица»).
«Ибо когда взято будет основание, то есть когда истребится страсть гордости углублением в смирение Христово, тогда все здание беззаконного гнева, ярости и печали легко разорится само собою» (Преподобный Марк Подвижник. «Наставления»),
«Признаки исчезновения гордости и водворения смирения суть радостное подъятие поношений и уничижений, утоление ярости и неверование своим добродетелям» (Преподобный Иоанн Лествичник. «Лествица»).
«“Нищ я и беден”, но я лучше, когда, опротивев себе и стеная, втайне ищу милосердия Твоего, пока не восполнится ущербность моя и не исполнюсь я мира, неведомого оку гордеца» (Блаженный Августин. «Исповедь»).
«Смирение — это примиренность до конца, это мир со всем. Это состояние отданности до конца, за пределом страха, за пределом самозащиты; это предельная уязвимость и беззащитность» (Митрополит Антоний Сурожский. «О воплощении Христовом»),
«Одни смиренные способны жить по правде, видеть и принимать вещи так, как они есть» (Протопресвитер Александр Шмеман. «Великий пост»),
«Сущность гордости — замкнуться для Бога, сущность смирения — дать Богу жить в себе» (Священник Александр Ельчанинов. «Отрывки из дневника»).
«Смирение — это именно состояние человеческой души, человеческой жизни, которая безмолвно, безропотно готова принять все, что будет дано, и из всего принести плод.
Серафим Саровский говорил, что любой самоизбранный подвиг человек может взять на себя и выполнить, потому что самолюбие, гордыня даст ему на это энергию; а вот справиться с тем, что Бог пошлет, совсем другое дело: я же этого не выбирал! И надо просто склониться перед волей Божией… получить благословение и вступить в подвиг творения дела смирения.
Смирение — это прежде всего реализм; когда на мысль, будто я гениален, я спокойно себе отвечаю: не будь дураком, ты очень посредственный человек! — это начало смирения, которое происходит от реального видения вещей. <…> Часто можно было бы на себя посмотреть просто с улыбкой: какой ты смешной, чего ты пыжишься!» (Митрополит Антоний Сурожский. «О смирении»),
«Смирение лучше всего может быть понято как духовная трезвость и доброта, противоположные опьянению гордыней» (Протоиерей Александр Мень. «Вестники Царства Божия»),