Так благополучно миновали две недели. Но однажды к Павлу подошел пожилой, со шрамом на щеке грузчик из бригады при магазине и, не глядя ему в глаза, предложил:
— Чтоб и духа твоего сегодня же здесь не было! Иначе плохо будет.
— Не пугай. Пуганый, — ответил Павел.
Спустя некоторое время Павел увидел, что к магазину подошел старшина милиции. Грузчик со шрамом что-то пошептал ему и указал глазами на Павла.
— Будьте так любезны, — сказал милиционер Павлу, — предъявите ваши документы.
Павел протянул ему справку.
Милиционер посмотрел ее, аккуратно сложил, спрятал в планшет.
— Будьте так любезны, пройдемте со мной.
В отделении милиции Павел подписал обязательство в течение двадцати четырех часов выехать из Киева.
От страха у нее болел живот.
Она сидела на самом краешке кресла, а мимо, в обитые блестящим дерматином высокие двери, быстро проходили люди с газетными листами в руках или с папками, возвращались, снова проходили, и никто из них не замечал маленькой белокурой девчушки с серыми невидящими глазами.
Высокие старинные часы с резными стрелками шепотом отщелкивали время, на столе у секретаря почти непрерывно звонили четыре телефона, — Лена удивлялась, как эта молоденькая и очень красивая девушка с низким гладким лбом и полными чувственными губами различает, какой же из них звонит.
«Занят, — говорила она время от времени. — Позвоните позже». Или: «Сейчас соединю».
Лены она не замечала.
Иногда в приемной раздавался негромкий сигнал, похожий по тембру на гудок электровоза, и тогда секретарь быстро и бесшумно проскальзывала в кабинет, сейчас же появлялась снова, звонила по телефону, кого-то вызывала.
Из кабинета торопливо вышел щуплый человек с изжелта-смуглым лицом, одетый в замшевую малиновую куртку с множеством блестящих застежек-молний.
Он направился к выходу, быстро вернулся к Лене, спросил:
— Волнуетесь? — и, не дожидаясь ответа, предложил: — Курите!.. — дал Лене папиросу, зажег спичку. Лена прикурила, и человек исчез.
Лена не курила никогда в жизни. Она не знала, что делать с папиросой. Поискала глазами пепельницу, но в приемной ее не было, вокруг сверкала лаком полированная мебель, начищенный паркетный пол.
Из двери кабинета снова вышла секретарь.
— Пройдите, — вежливо и холодно предложила она Лене, — Дмитрий Владимирович вас примет.
И Лена с папиросой в руке вошла в кабинет.
— Здравствуйте. Садитесь, — пригласил ответственный редактор газеты Дмитрий Владимирович Сергиенко. — Вы курите? — спросил он неодобрительно.
— Нет… Я. Это мне дали…
— Что вам дали?
— Папиросу, — выпалила Лена.