— Не знаю, — ответила Лена.
— Подумайте над этим.
«…Ваше письмо направлено в Верховный суд…» «Ваше письмо направлено в Верховный суд…» Эти письма не подходили ни под один из номеров, обозначающих темы. Их не передавали в отделы. Отдел писем снимал с них копии и отправлял в Верховный суд. Они лежали в архиве, в той его части, которая называлась «долгим ящиком». Их было много. Это были письма от женщин и мужчин, несчастных в браке.
Из письма А. И. Беловой, очевидно пожилой женщины, которая почему-то представилась Лене похожей на Елену Захаровну и в такой же шляпке, Лена сделала выписку.
«Я живу с человеком, у которого есть «законная семья». Со своей «законной женой» он прожил три месяца. Мы с ним живем девять лет и расходиться не думаем. У нас двое детей — две девочки, семи и четырех лет. Старшая, Лариса, получила метрику с прочерком в графе, где стоит «отец». Младшая до сих пор не имеет никакого документа. Брать метрику с прочерком вместо «отца» я не хочу. Да это и неправда — у моих детей отец есть, и он их очень любит. Младшую дочку я не могу даже отдать в детский сад. Она нигде не записана. И население Советского Союза на одного человека больше, чем это значится в официальной статистике. Но только ли на одного? Ведь и в других семьях возможны такие случаи».
И. И. Кудренко написал письмо на листке, вырванном из школьной тетради, на оборотной стороне осталась запись, сделанная другим почерком: «…x>6 + 3x>4y>2 — 3x>2y>4…» Кудренко писал:
«Я в браке не зарегистрирован, хотя живу с женой уже более двенадцати лет и имею трех детей школьного возраста. А регистрацию не могу оформить потому, что при зарплате семьсот рублей и имея на иждивении четырех человек, трудно сразу отдать четыреста рублей. Да еще неизвестно, сколько присудит городской суд за оформление развода. Но дело не во мне. Я считаю, что это несправедливо по отношению к детям».
Письмо И. Г. Никитиной заканчивалось словами:
«Я считаю, что в конце концов дело с разводами должно быть упрощено и приближено к фактической жизни. Это осчастливит многих советских людей, дети получат имена отцов, будет наведен порядок в брачных делах».
А как же быть в самом деле? — думала Лена. — Если люди женились потому, что полюбили друг друга… А потом оказалось, что не любят… Можно ли мешать им развестись?.. Я вышла замуж… И предположим, Максим Иванович не был бы таким… Был бы хорошим человеком. И правдою было бы все, что он говорил о своих чувствах. Что же — потом, если я его не любила, если напрасно, если по ошибке, если по недоразумению вышла за него замуж — я бы не могла с ним развестись?..