От столика к нему подошла медсестра.
– Доктор, кажется, есть положительная динамика. Пульс частит, но ровный, и давление поднялось почти до нормальных цифр.
– Хорошо, продолжайте капать.
Медсестра зарядила в капельницу новый флакон.
Прошло двое суток, прежде чем Николай открыл глаза. Он осознавал, что находится в больнице, в палате. Жив! Он обвёл глазами палату: медсестра у столика с приборами, врач-реаниматолог склонился над пациентом у соседней кровати. А вот Виталика, привидения, не видно, как не видно и других призраков.
Медсестра увидела, что он в сознании:
– Доктор, Жариков пришёл в себя.
Доктор повернулся к Николаю:
– Как вы себя чувствуете?
– Пить…
Губы у Николая пересохли, язык был шершавым и еле ворочался.
Медсестра поднесла поилку, и Николай с жадностью глотнул.
– Всё, пока хватит.
У него было ощущение, что на грудь положили камень, дышать было тяжко и тяжело, сердце ныло. Но и радость присутствовала. Он жив, чаша незримых весов качнулась в сторону жизни. Он всё видел и понимал, где находится.
Выздоровление шло медленно. Через неделю Николая на каталке перевезли из реанимации в обычную палату кардиологического отделения – сюда уже пускали посетителей.
В первый же день к нему пришла Надя. Глаза были припухшие, заплаканные.
– Ты зачем плакала? Тебе же нельзя волноваться!
– Ты же в реанимации лежал, врачи прогнозов никаких не давали! Я беспокоилась.
– Но уже всё хорошо: я в обычной палате, жив и местами здоров.
– Тебе бы всё шутить…
– Надя, твоё волнение может отразиться на ребёнке – о нём подумай! Ты же не хочешь родить урода?
– Боже упаси!
Они поболтали немного о том о сём, и Николай почувствовал, что устал. Надя тоже это заметила:
– Я завтра приду. Что тебе принести?
– Мне всего хватает, если только соков.
– Хорошо. С твоей работы звонили, справлялись.
– Сотовый телефон мне завтра принеси, я сам им позвоню.
На прощание Надя поцеловала его, обдав запахом духов.
И потянулись скучные, однообразные дни. С утра завтрак, обход лечащего врача, уколы и капельницы, послеобеденный сон – каждый день был похож на предыдущий. Единственно, что радовало его и вносило хоть какое-то разнообразие – посетители. Надя приходила ежедневно, после работы. Дважды был сын, сотрудники приходили с работы.
А когда Николаю разрешили вставать и ходить, жизнь и вовсе повеселела – можно было общаться с другими пациентами в коридоре или сидеть на лавочке в больничном дворике, наслаждаясь последними летними деньками. Скоро осень с её дождями, туманами, слякотью. И что хорошего находил в ней Пушкин?
И всё же он наступил, долгожданный день выписки. Николай получил больничный лист, выписку из истории болезни и лист с рекомендациями – его переводили на амбулаторное лечение. Уже лучше, жизнь снова становилась разнообразней и начинала играть красками.