И вот, прижимает он меня к груди, тяжело дышит (от злости, наверное, я бы тоже разозлилась…), весь в ошметках салата… а я шевельнуться боюсь. Платье мокрое, грязное, и под ним нет ничего. И судя по тяжелеющему дыханию дракона, он прекрасно это понимает.
Обратно в покои меня, как принцессу, на руках отнесли. А когда со мной прошествовали мимо кровати, я даже было приободрилась. Но потом, когда поняла, куда мы направляемся, начала вырываться, чем только хуже сделала. Исам, чтобы пресечь мою вредительскую деятельность руку положил… ну, скажем, на бедро. А платье, как я уже говорила, с разрезами, и в общем рука дракона как-то неожиданно под платьем оказалась, на, скажем, бедре. Еще и сжал…
Дверь купальни перед драконом испуганно распахнулась, а я моргнуть не успела, как меня в бассейн уронили. А следом сами прыгнули.
И уже в бассейне оказалось, что дракон каким-то чудесным образом успел избавиться от одежды… А потом и с меня платье стянул.
Вырываясь, я так бултыхалась, что бассейн, думала, из берегов выйдет. Но Исам как-то быстро меня обездвижил. Даже обидно. Причем больше всего обидно то, что несмотря на апломб, сопротивлялась я не в полную силу. Что-то внутри стремилось навстречу дракону, жаждало его прикосновений, несмотря на злость и обиду, очень хотелось касаться его самой. Драконица внутри рычала, причем на меня, за то, что не даю ей соединиться с ее самцом, которого она выбрала раз и на всю жизнь.
Меня же отрезвляли обидные слова Исама, и еще больше его отчужденность. То, что бросил в лицо какие-то нелепые обвинения, а поговорить, нормально, по-человечески, даже не удосужился.
И в то же время он был рядом. Несмотря ни на что, по-прежнему очень близкий. И очень нужный. Обжигающие прикосновения, поцелуи, от которых нежность накатывала волнами, а внутри стреляло огненными стрелами… Я сама не поняла, как это случилось, когда стала отвечать на его поцелуи. Поначалу робко, словно сама не верила в то, что делаю, прижатая к пологому бортику бассейна.
И вот уже притягиваю руками его голову ближе, тоже впиваюсь в его губы, тоже как будто пью его дыхание и не могу напиться.
Перемена во мне не прошла незамеченной для Исама.
Дракон перестал сдавливать в объятиях до хруста ребер. По-прежнему прижимая меня к бортику, руками он скользил по телу, и каждое прикосновение заставляло трепетать, выгибаться, прижиматься к нему еще больше.
— Саша, — выдохнул он, когда я прикусила его мочку уха. — Александра.
Его губы накрыли мои нежным и одновременно властным поцелуем, в порыве, который не предполагал отказ. Тело обмякло, стало каким-то слабым, безвольным, жаждущим продолжения.