– Во имя Великого рейха!
Голос Ширшова звучал глухо, но не дрогнул.
– Хайль!
Штандартенфюрер не шевельнулся, это не прошло незамеченным рейхсфюрером, но тот лишь устало прикрыл глаза.
– В нашей непримиримой и беспощадной борьбе за чистоту крови мы должны принимать все меры, чтобы мир был очищен от скверны, даже если она каким-то образом проникла в наши ряды! Выжить должны только достойные этого, поэтому мы безжалостно уничтожаем тех, кто не способен возродить человечество чистым и обновленным. Уничтожаем тех, кто не принадлежит к белой и лучшей расе. И тех, кто вообще не может быть причислен к людям даже анатомически, – мутантов. Их трудно выявить, но бдительность всегда и везде поможет нам сделать это. Как помогла сегодня обнаружить среди нас унтерменш.
Штольц не сводил взгляда с белого лица Лизхен, наверное, и сам выглядел не лучше. Она не слышала слов, уже ступив одной ногой за пределы, смерть наложила свою печать на очередную жертву, смирившуюся с неизбежным… Девушка еще что-то пыталась сказать ему. Взглядом, еле шевелящимися губами. Даже если бы она кричала, он не смог бы ее услышать, но чувствовал эту странную связь всем телом. Не знал, что именно она хотела сказать, видно, что-то свое, женское, сентиментальное. Георгий Иванович услышал совсем не это. Каким бы верным слугой Рейха ты бы ни был – умрешь в любой момент, если того пожелает фюрер. Впрочем, фюрер Марк Чёрный, собственно, как и его брат, тоже были здесь, и они не выглядели сильно довольными проявленной бдительностью. Их не радовал этот безжалостный вердикт. Ширшов продолжил:
– Неоспоримые доказательства заставляют нас принять меры и очистить мир от грязи, ведь такова наша миссия на этой земле!
– Хайль!
Рядом кто-то вскинул руку, сильно толкнув все еще неподвижного Штольца. Георгий Иванович с удивлением узнал в соседе гауляйтера Банного, который даже не замечал ничего вокруг, весь поглощенный зрелищем.
Конвоиры развернули Елизавету спиной к публике и разорвали на ней одежду. Девушка со слезами закрылась оставшимися лоскутками, на ее спине отчетливо виднелись темные пятнышки, похожие на роговые пластинки или чешуйки, они шли вдоль всего позвоночника, делая ее похожей на ящерку. Догадка вспыхнула в мозгу, затмив на мгновение все остальное. Рейхсфюрер не оглядываясь указал рукой на явные признаки мутации, даже сейчас продолжал изображать не палача, а беспристрастного судью. Беспристрастного ли? В других случаях, беспощадно стирая с лица земли недостойных жить, он был более красноречив, а сейчас невероятно сдержан в своих словах. Он не знал… И даже не догадывался. И никто не знал, потому что девушка никогда не ложилась в постель ни с одним из этих нацистов! Но кто мог знать? Кто-то… Иначе не стояла бы она сейчас там наверху над толпой, со слезами на глазах прикрываясь остатками одежды. Он снова перехватил ее умоляющий взгляд, О чем же его просила Лизхен? О помощи, сострадании или просто отвернуться и не смотреть на это унижение?!