Мамаша Снэгсби уставилась на камень, упавший к её ногам. Я стрелой метнулась и подхватила его. Оказавшись у меня в руке, алмаз Тик-так стал гаснуть.
— А это ещё что такое?! — завопил мистер Гримвиг, указывая на ожерелье. — Я желаю знать, что происходит!
— На самом деле всё очень просто, — сказала я. — Всё сходится: тёплое молоко, внезапная сонливость, которой невозможно противостоять, и каждый раз камень потом оказывался тёплым…
— Думай, что говоришь! — предостерегающим тоном рявкнула мамаша Снэгсби, указывая на хозяина дома.
— С чего бы? Мистер Гримвиг имеет полное право знать, кто вы такие! Чудовища, вот кто! — Я сорвалась на крик, и мне это понравилось. — Вы сговорились с мисс Фрост, верно? Вот зачем она послала меня к вам — чтобы вы могли пользоваться камнем и убивать людей! Как вы убили бедного мистера Блэкхорна!
— Он согласился на это по доброй воле, — сказала мамаша Снэгсби, сверля меня взглядом. — Он стоял на пороге смерти, а мы дали ему возможность избежать этой печальной участи и жить дальше.
— Это не жизнь! Это одно сплошное страдание! Мистер Блэкхорн мучается, как и Ребекка, которая тоже поверила лживым обещаниям камня! — Я посмотрела на Эзру. — Как вы могли?! Как вы могли творить такое?!
Старик сел на кровать и потупился:
— Мисс Фрост доверила нам камень около двадцати лет назад. Мы берегли его как зеницу ока, но однажды кто-то всё-таки похитил его. Мисс Фрост знала, что мы станем использовать камень только для тех, кому всё равно недолго осталось. — Он поднял голову и с мольбой посмотрел на меня. — Мы давали им надежду, Айви!
— Во Дворце Проспы нет надежды, — сказала я. — Так говорит Ребекка, и я сама видела, что это правда.
— Думаешь, ты умней всех, да?! — прошипела мамаша Снэгсби. — Прочитала ту дурацкую рукопись и суёшь нос, куда не просят. Да если бы я не ходила по коридорам каждую ночь, не позволяя тебе уйти, ты бы сгинула в Проспе ещё несколько недель назад.
— Мы просто, как могли, пытались тебе помочь, — мягко сказал Эзра. — И только.
— Да что тут объяснять! — рявкнула мамаша Снэгсби. Её огромные ноздри яростно раздувались. — Даже с её умишком нетрудно понять: если один человек на грани смерти может спасти множество жизней в Проспе, то дело того стоит.
— Вы так уверены в своей правоте, — сказала я.
— О да, я уверена, юная леди, — заносчиво заявила она.
— Но Гретель этим не вернёшь.
Я понимала: говорить так жестоко. Но не смогла удержаться.
Мамаша Снэгсби остолбенела от потрясения. Или, может быть, от душевной боли? Она повернулась к Эзре, но тот смотрел себе под ноги и молчал.