— О, как! — восхитился он, — и что вы тут делаете?
— То же, что и вы… Ходим вдоль набережных, гуляем, — яда в голосе ведьмы было чрезмерное, на его вкус, количество.
— И что вы хотите мне сказать? — Старцев перевел взгляд на Неву.
— Ни одна из тех Ведьм, что я знаю, не принимала в этом участия. Это кто угодно, только не мои девочки.
И снова он попал под магию ее незабываемого голоса — ему нестерпимо захотелось сделать шаг ей навстречу, прижать ее к себе. Старцев дернулся, чтобы прогнать неуместные мечты. Самое обидное, — он не был под заклятием — Ирма над ним не колдовала, никак не воздействовала. Он бы почувствовал.
— И я должен поверить, потому что? — Егор Иванович перевел на нее тяжелый взгляд.
— Не знаю, — Ирма устало пожала плечами. — Мне, честно говоря, все равно, веришь ты мне или нет. Уже все равно. Единственный раз, когда оказалась замешана ведьма, я тебе абсолютно правдиво сказала: «Да, это ведьма»…
— Но отказалась выдать ее.
— Девочка только выполняла заказ. Она не несет ответственности за то, что случилось.
— Да что ты! — ненависти в нем было столько, что Фенек отшатнулась. Ирма же продолжала смотреть Старцеву прямо в глаза. Устало и печально.
— Я могу лишь сожалеть.
— Знаешь, куда ты можешь пройти со своими сожалениями… — прошипел Егор.
— Я пришла помочь. Тебе нужна моя помощь?
— Да, мне нужна помощь, — злобно прорычал начальник Управления. — Я абсолютно ничего не понимаю в этом чертовом деле.
— Фенек пыталась мне помочь, но пока результатов нет.
— Это я уже слышал, а как-то по-человечески ее называть можно?
— Грубиян! — это была Ирма.
— Нет! — одновременно возмутилась Фенек.
— Я никого не хотел обидеть, — сдал назад Страцев, — просто это достаточно странно, когда человек не имеет человеческого имени.
— Смотри, девочка моя, — уже своим обычным, чуть насмешливым голосом, заметила Ирма, — вот это — классическое поведение мужчины. Мало проявить бестактность. Надо еще упорствовать.
— Все. Понял. Простите. Так ты говоришь, что…, — он на секунду запнулся. — Фенек может помочь?
— У меня, правда, ни в одном месте не получилось. Кружится голова, и мерещится кровь. Кровь на асфальте. И изломанная фигура женщины, — девчонка говорила тихо, глаз не поднимала, волосы почти полностью скрывали ее лицо.
— Это еще откуда? — удивился Старцев. — Ни у одной из двух похищенных телесных повреждений не было.
Девушка подняла лицо, худенькими бледными пальцами убрала волосы, прилипшие к вспотевшему лбу, сильно, со свистом втянула в себя воздух, зажмурилась…
Егор смотрел на нее, но так и не смог уловить мгновения, когда она переменилась. Как-то сжалась, приникла к земле, при этом повороты головы время от времени были очень резкими, как у дикого зверька. Старцев готов был поклясться, что уши у нее изменились, вытянулись.