А у меня грязные ступни.
Грязные потому, что я танцевала на улице в резиновых шлепках.
Я танцевала, а рядом был Кристиан.
Я отмываю ноги дочиста.
– Полегчало? – спрашивает мама, когда я выхожу, снова одевшись в пижаму, с мокрыми волосами, вычищенными зубами, вся такая свежая и благоухающая.
– Да, спасибо.
– Тебя стошнило?
– Нет. Просто что-то с желудком.
– А с завтраком справишься, как ты думаешь?
На завтрак мне надо обязательно. Я должна увидеться с Кристианом. Надеюсь, еще не очень поздно. Хотя я почти не сомневаюсь, что они с Феликсом и Сюзанной встают поздно.
– Да. Постараюсь.
– Точно?
– Да, – слабым голосом, но непреклонно повторяю я.
Умираю как хочу что-нибудь съесть. Еда наверняка прогонит похмелье. Слопаю побольше сырных шариков с кофе, и основательно запью все это водой.
Но на самом деле мне нужно только одно – увидеть Кристиана.
Хорошо, что я вернулась вовремя. Родители что-то скрывают от меня и врут, ну и я теперь тоже вру им.
В лифте меня мутит, вижу, мама беспокоится, не подхватила ли я какую-нибудь страшную тропическую заразу (может, даже мутировавший обезьяний грипп). Хочу успокоить ее, но не могу.
Папа старается исправить положение.
– А по-моему, выглядишь ты нормально, – говорит он, окидывая взглядом мое отражение в зеркале.
На мгновение мне кажется, что он о чем-то догадывается, но ощущение быстро проходит. На восьмом этаже лифт останавливается, мы отступаем, чтобы впустить новых пассажиров, а ими оказываются Кристиан, Феликс и Сюзанна.
У меня слабеют ноги. Кожу словно наэлектризовали.
Смотрю на него во все глаза. Он тоже смотрит на меня. Я слегка улыбаюсь. Он отвечает усмешкой. Чувствую, как недовольно напрягаются мама с папой.
– Привет, – говорю я, но обращаюсь при этом к Сюзанне.
– А, привет, – отвечает она, и мне остается лишь надеяться на то, что она не проболтается или не выдаст мою тайну ненароком. Не спросит, нормально ли я доехала вчера, и не начнет рассказывать, как они провели остаток ночи.
Но все молчат, и вскоре лифт останавливается на первом этаже. Мой желудок сжимается от нестерпимого желания снова поцеловаться с Кристианом. И остаться с ним вдвоем. А родителей, которые сейчас рядом и не позволят мне, я ненавижу.
Я медлю, Кристиан тоже, делая вид, будто что-то ищет в карманах. Мама с папой выходят, Феликс и Сюзанна тоже, а мы с Кристианом молча расходимся, задеваем друг друга плечами, и внутри у меня словно запевает ликующий хор.
Мама с папой ждут, конечно, возле лифта, поэтому мы не можем ни поцеловаться, ни поговорить, но от мимолетного прикосновения наших тел я оживаю.