Кто-то стучит в дверь. Это явно мама, и я срочно делаю «больное» лицо, а уже потом иду открывать.
– Дорогая, послушай, – начинает она, – спустись в вестибюль, посиди там на диване, полистай свои любимые буклеты, а я пока найду горничную и попрошу навести порядок в нашем номере прямо сейчас. И тогда ты сможешь полежать на чудесном свежем белье. Мы уложим тебя и устроим поудобнее. Ладно?
Я киваю, напуская на себя максимально скорбный вид. Завтрак определенно вылечил меня от похмелья, я чувствую себя превосходно. Теперь главное – чтобы мой вид не соответствовал ощущениям.
– Тебя, кажется, немного лихорадит, – говорит мама.
Киваю. Да. Лихорадит. Немного.
В постели уютно, и я на самом деле ложусь вздремнуть. Мама сидит на своей кровати, читает и поглядывает на меня. Меня начинает клонить в сон, я блаженно отсыпаюсь после вчерашних уличных коктейлей, а когда снова открываю глаза, мамы в номере нет. Дверь в ванную открыта, и видно, что ее нет и там. Я сажусь. Неизвестно, есть ли у меня время навестить Кристиана до маминого возвращения, – может, да, а может, и нет. Если она вернется раньше и не застанет меня в номере, можно сказать, что я ходила прогуляться до океана, подышать свежим воздухом.
Возле моей кровати лежит записка. В ней маминым каллиграфическим почерком выведено:
«Дорогая Элла,
мы с папой ушли пройтись по пляжу и выпить кофе. Мы ненадолго! Ты так мирно уснула. Надеемся, тебе стало лучше.
Целую, мама».
Время она не указала, поэтому я в полной растерянности. Часы на тумбочке у кровати показывают половину первого дня.
Хватаю телефон, звоню в номер 816, но слышу только гудки. Вообще-то я и не надеялась, что Кристиан будет целый день торчать у себя, не сводя глаз с телефона в ожидании, когда я наконец позвоню, но все-таки немного разочарована. Немного погодя позвоню еще раз. Может, он в ванной, или отлучился на несколько минут, или стоит прямо сейчас за моей дверью и придумывает, под каким бы предлогом постучаться.
Открываю дверь. За ней никого.
Некоторое время сижу на постели, но родители не возвращаются. Снова звоню в номер Кристиана, однако он не отвечает. Вспоминаю о вчерашней ночной вылазке. Пытаюсь воскресить в памяти каждую деталь. Потом перехожу к нашей поездке в лифте сегодня утром. Снова звоню в его номер. Потом еще раз.
Потом вдруг до меня доходит, что я сижу одна в том же номере, где находятся все вещи моих родителей, я понимаю, что ответ должен быть где-то рядом, главное – найти его. Я в номере наедине с тайной, и если Кристиан куда-то подевался, надо, по крайней мере, воспользоваться возможностью, пока я его жду.