– Но не в глазах прессы, знаешь ли, – громко прорычал отец, заставив Татьяну убавить громкость телефона. – Эта история снова всплыла на поверхность, Татьяна, и ты не сможешь спрятать голову в песок и делать вид, что ничего не происходит. Ты сама подлила масла в огонь, выдав этот злополучный комментарий в адрес Жан-Пьера. Теперь придется иметь дело с последствиями, и разгрести завалы нужно до того, как ты представишь миру моего внука.
В этом отношении он был абсолютно прав.
Татьяна прикрыла глаза, стараясь умерить биение сердца. Вдохнула аромат розы, которую все еще держала в руке.
– Я прочитаю заголовки и подумаю, что можно предпринять, – заверила она родителя. – Я сделаю все возможное. Но папа!
– Слушаю тебя.
– Если ты испортишь Жерве свадьбу или каким-то другим способом навредишь Рейно, можешь забыть обо мне и своем внуке. – Ее голос дрожал, когда она произносила эти слова. Татьяна надеялась, что отец серьезно воспримет ее заявление.
Она слишком долго пыталась угодить отцу-надзирателю. Став матерью, она почувствовала себя более уверенно.
– Черт возьми, дорогая, я же сказал, что пошутил, – послышалось его бурчание на фоне сирены. – Позвони матери, хорошо? И не затягивай с этим.
Татьяна вздохнула. Мать всегда слишком легко сдавалась перед напором отца и никогда, ни в одном споре, не встала на сторону дочери. Она любила свою мать, но поклялась быть более сильной, во имя Сезара.
– Конечно.
Дав отбой, она почувствовала безмерное облегчение. Слава богу, она смогла провести черту в отношениях с отцом. Однако новости, которые он сообщил ей, омрачили и без того неважно начавшийся день. Напомнив себе, что вердикт по делу Маркуса выносил суд присяжных, состоявший из его коллег, она выбросила это из головы и решила сосредоточиться на настоящем. Что за свадебный кризис приключился у Жерве с Эрикой?
Татьяна нажала на звонок. Не успела она отбросить в сторону раздавленную розочку, как дверь распахнулась. Служанка пригласила Татьяну войти и повела ее внутрь. На этот раз они пошли в другом направлении.
Цокая каблучками по мраморному полу, Татьяна прошла мимо библиотеки и явно женского офиса в передней части дома. Служанка остановилась у закрытой двери, из-за которой доносились звуки музыки – дискотека семидесятых. Два женских голоса подпевали певцам. Что-то не очень похоже на кризис.
Служанка коротко постучала и открыла дверь, пропуская Татьяну в слабо освещенный домашний кинотеатр с темно-синими стенами с бордовой отделкой. На экране шел фильм про игру «Ураганов», но звук был выключен. Однако сами собравшиеся сидели не в широких кожаных креслах – семь человек, включая Жан-Пьера, расположились на полу между креслами в окружении коробок с маленькими винными бутылочками. На расстеленной скатерти были разбросаны кучи этикеток и расставлены горшочки с яркими красками.