– Зяблик его защищает. Это не просто так. Винс, зови Мурку, пусть принесет бумагу и ручку, посмотрим, что скажет Зяблик.
Высунувшись в окно, Винс заорал:
– Мурка! Зяблик говорить хочиет! Тащи бумагу!
– Ща иду, – отозвалась снизу какая-то женщина противным голосом, я подумал на брюнетку из беседки.
Ганн положил пистолет на стол, Винс поколебался и опустил руку, но оружие прятать не спешил. Зяблик будто бы оттаял, стал дерганым, сел на диван рядом, схватил мою руку, рассмотрел браслет, похлопал по нему с явным одобрением.
– У меня еще есть, – медленно проговорил я, а затем ткнул пальцем в браслет, в Зяблика, затем в Винса и Ганна, которые с любопытством за нами наблюдали.
Зяблик ткнул в бандитов, в себя и сделал крест руками, а затем начертил в воздухе спираль. Как я понял, он в браслете не нуждался.
В дверь постучали, и вошла круглая пергидрольная тетка, похожая на карикатуру советской буфетчицы, положила на стол альбом и две ручки, стрельнула глазками в меня, в Зяблика и поспешила удалиться. Зяблик спикировал на альбом коршуном, протянул мне ручку и написал мелким каллиграфическим почерком, я прочел:
«Не думал, что они рискнут это повторить».
У Ганна вытянулось лицо и приобрело человеческое выражение. Винс криво усмехнулся, похоже, он слабо понимал, что происходит. Ганн покинул свое место и плюхнулся на диван рядом со мной, чтобы участвовать в нашей беседе.
«Кто за этим стоит?» – написал я.
«Его зовут Иггельд. Я работал на него и был верен, тогда он дал мне и еще нескольким браслет. Он говорил, что «запускает процесс» ради нас всех, что всем так будет лучше. Когда включил машину, некоторые стали меняться, немногие. Из двадцати один. Остальные ничего не заметили. Я увидел, как страдает мой друг, и отдал браслет ему. Сейчас его зовут Спрут. Мы разделили участь с ним, его изуродовало, я оглох. Иггельд не ожидал, что люди начнут меняться, когда это случилось с его женой, он уничтожил артефакт. Он пытался убить меня как единственного свидетеля, который помнит тот день, но не смог».
Зяблик сделал в сторону воображаемого Иггельда неприличный жест.
«Химик был с вами».
«Нет. Он пришел позже».
«Зачем это Иггельду?»
«Он хочет сделать мир лучше. Хочет заставить людей быть честными и правильными. Хочет, чтобы славяне вернулись к корням. Он сумасшедший».
– Ну надо же! – воскликнул Ганн, хлопнув меня по плечу. – Чуть тебя не прикончил! А ты не врал. Ну, бывает. Иггельд… Не думал, что такие психи существуют. Зяблик нам раньше пару раз что-то пытался втереть насчет этого Иггельда, но нам оно зачем – мы не слушали… А выходит, надо было.