Возникновение «заново родившейся России»
В январе 1996 года премьер-министром Японии стал Хасимото Рютаро, новый генеральный секретарь Либерально-демократической партии; именно во время его премьерства понятие «новой России» нашло отражение во внешней политике Японии. Через месяц после встречи Большой восьмерки в июне 1997 года, на которой Россия была принята в члены этого элитного клуба ведущих индустриальных держав, Хасимото выступил с беспрецедентной политической речью на заседании Японской ассоциации исполнительных директоров (Keizai doyukai), в которой основное внимание уделил японско-российским отношениям. Именно в этой речи впервые прозвучали новые понятия, ставшие сигналом наиболее значительной на сегодняшний день перемены в японском понимании России и составившие концептуальную основу ее отношений с северным соседом (Tamba Minoru, цит. у: Sato, Komaki 2003: 100). В этой речи Хасимото подчеркнул, что восхищен стоящей перед Россией «исторической задачей» перехода к рыночной экономике и демократии. Он объявил, что, несмотря на все «унаследованное от прошлого» (и главным образом на территориальный спор), ясно, что Россия преобразилась. Важнейшим прозвучавшим в речи предложением было введение «многоуровневого подхода», выработанного в МИДе специалистами по России: отныне Япония собиралась строить свои отношения с Россией на принципах «доверия, взаимной выгоды и долгосрочных планов». Хотя в речи и подчеркивалось, что возвращение четырех островов остается национальной задачей, она демонстрировала отделение территориального спора от прочих областей двусторонних отношений. В ней признавалась необходимость создания подходящей атмосферы для разрешения территориальных вопросов путем усиления двустороннего сотрудничества (Hashimoto, 24 июля 1997 года на сайте TD).
Как уже упоминалось, этот резкий сдвиг в политических отношениях Японии и России не означал полного исчезновения прежней социокультурной конструкции. Следующая глава покажет, что в территориальном споре японский дискурс по-прежнему определялся смесью политического и социокультурного. Однако в общеполитических дебатах о России социокультурная конструкция была оттеснена на правый край внутреннего дискурса. Многие авторитетные эксперты по России, чьи работы рассматривались в предыдущей главе, а также националистически настроенная пресса продолжали воспроизводить эту конструкцию при освещении российских событий. К примеру, действия Путина в отношении аварии на подводной лодке «Курск» в 2000 году[44] рассматривались как отклонение от поведения, подобающего главе нормального демократического государства – такого, например, как Япония или Соединенные Штаты (Arai 2000: 109). Позднее все более явное движение к авторитаризму при президенте Путине интерпретировалось комментаторами как отказ от признания «универсальных ценностей», возвращение к советской системе и новое проявление русского национального характера (см., например: Tamba 2007, а также Hakamada 2007). Однако общие политические дебаты остаются – примерно с 1997 года – позитивно ориентированными на «новую Россию».