Япония. Национальная идентичность и внешняя политика. Россия как Другое Японии (Бух) - страница 96

). Не было в Японии и призывов бойкотировать проходивший в России в 2006 году саммит Большой восьмерки – вроде того, что распространяли американские республиканцы, а крупнейшие японские СМИ не призывали правительство страны осудить антидемократическую политику Путина. Ни один из приближенных к японскому политическому истеблишменту аналитических центров не выпустил ничего, что хотя бы отдаленно напоминало доклад 2006 года, подготовленный американским Советом по международным отношениям и носящий не требующее дальнейших разъяснений название «Россия идет по неверному пути» (www.cfr.org/publication/9997/). Отсутствие Японии в исследовании по новейшей истории взаимодействия Запада с Россией, выпущенном Фондом Карнеги (Trenin 2007), символизирует разрыв между Японией и другими западными странами в вопросе об участии в политической судьбе России.

Следует признать, что Япония представлена в качестве одного из ключевых членов либерально-демократического мира в докладе «Контакты с Россией» (Lyne, Talbott, Watanabe 2006), подготовленном неправительственными представителями США, Великобритании и Японии и выпущенном Трехсторонней комиссией. Но хоть во введении к докладу и говорится, что «каждый из трех авторов посвятил значительную часть своей профессиональной жизни изучению и работе с СССР и Россией» (Ibid.: 5), японский представитель выделяется на фоне двух других относительной краткостью связанного с Россией опыта. Родерик Лайн и Строуб Тэлботт, представляющие Великобританию и США, прекрасно владеют русским языком, хорошо знают страну и долгое время занимались организацией «контактов с Россией». В отличие от них Ватанабе Кодзи – бывший посол Японии в России, и его предыдущая должность заместителя министра иностранных дел по экономическим вопросам, а также последующее назначение специальным советником «Кейданрен», судя по всему, являют собой типичный пример японских контактов с Россией. Ватанабе проработал в России всего три года, и, как он сам отмечает в предисловии к японскому изданию, его знание российских реалий довольно ограниченно.

Российская «ресурсная дипломатия» и в особенности захват «Газпромом» нефтегазового проекта «Сахалин–2», в результате которого японские компании «Мицуи» и «Мицубиси» потеряли половину своих акций, пожалуй, стали единственным проявлением «недемократической» сущности России, вызвавшим серьезные сомнения в ее «нормальности» (см., например: Shiobara 2005, Kawato 2006, Hitachi 2007, Sakaguchi 2007). Однако постоянные заверения России в том, что она заинтересована в участии Японии в разработке российских энергоресурсов, а также уверения в стабильности поставок газа в Японию в рамках проекта «Сахалин–2», похоже, стабилизировали отношение Японии к России. Верно, что, в отличие от доклада 2003 года, новая энергетическая стратегия Японии, выпущенная Министерством экономики, торговли и промышленности в мае 2006 года, не содержит отдельного упоминания российского Дальнего Востока в качестве альтернативного поставщика энергии для страны (Shiratori 2006: 150). Однако произошедшие с тех пор события указывают на дальнейший рост двусторонних отношений в области энергетики. В феврале 2007 года японский Банк международного сотрудничества объявил о том, что продолжает финансировать «Сахалин-2», несмотря на его захват «Газпромом», а в марте 2008 года японское правительство достигло договоренности с российской государственной нефтяной компанией «Роснефть», предполагающей ускорение строительства идущего в Японию Восточно-Сибирского нефтепровода. В апреле 2008 года, во время визита в Россию японского премьер-министра Фукуды, лидеры двух стран договорились о совместной разработке нефтяных месторождений в Восточной Сибири. Похоже, что по крайней мере в ближайшем будущем единство интересов останется стабильным и не послужит источником давления для переконфигурации отношений двух стран.