Обнаженными прошли в теплое нутро бани, где нас сразу обволокло паром и живым ароматным теплом. Я впервые за этот весьма насыщенный день невольно задумалась о том, что гнала от себя. Невероятно: тело вроде расслабилось в жарком влажном воздухе, а мысли покоя не давали… Большие ладони мягко легли на мои плечи, а к спине прижалось жесткое сильное тело мужа.
– Кирюш, рассказывай.
– Я там… на базе… – выдохнула тяжело, но очень хотелось поделиться тем, что так сильно мучило, – думала, если это все же случится, то жить дальше…
Кирилл, решительно развернув к себе лицом, хриплым, сейчас странно чужим от металлических интонаций голосом скорее приказал, чем попросил:
– Все это хрень, любимая. Поняла?! Главное, чтобы ты жила, чтобы мы жили и всегда были вместе, что бы ни произошло. В такое время может многое случиться, и вместе можно все пережить. Но без тебя мне ничего не нужно. Больше никогда не думай о смерти, волчонок, только о жизни, о Лизавете, обо мне и наших будущих детях. Всегда помни о том, что мы нуждаемся в тебе… Я теперь живу тобой.
Я прилипла к нему, обнимая и чувствуя, как одинокая слеза, скользнув по моей щеке, упала ему на плечо. Молча кивнула, а потом снова, как вчера утром, не выдержала странной потребности сказать ему о своих чувствах и прошептала:
– Я люблю тебя, Кирилл! Так сильно люблю.
– Свела с ума меня! Забрала мою душу! Я умру за тебя! Любимая! – выдохнул мне в волосы, сминая плечи и прижимая к себе…
Попарились и не только мы основательно. Сперва Кирилл налил водички в таз, проверил температуру и начал намыливать мое тело. Я тоже намылила руки и, нежно изучая и восхищаясь, касалась его тугих мышц на плечах, груди, животе, и наконец мои руки спустились в пах и убедились, что Кирилл более чем готов. Подняв голову, поймала темный в скудном банном освещении взгляд его глаз, в которых горел огонь. Жуткий, голодный огонь, и, если бы я не чувствовала, не знала, о каком голоде идет речь, померла бы от страха.
Он наклонился и, подхватив большой таз, окатил нас водой, смывая мыльную пену. На этом выдержка Кирилла закончилась. Мы опробовали все поверхности как в парной, так и в предбаннике. Кожаный диван ему особенно понравился… Из бани я разве что не выползала, зато опять заметила благотворное влияние супружеской близости на самочувствие мужа. От крайне бледного вчерашнего вида и, скажем, печального – сегодня утром не осталось и следа. Он шел рядом обычной легкой походкой, а потом и вовсе, подхватив меня на руки, словно пещерный человек, понес в свою берлогу. Правда, доставил в теперь уже нашу общую кровать. Заснула я как убитая.