Предложенный Бивербруком текст проекта гласил:
"Ко всем рабочим танковых заводов.
Черчилль решил, что произведенные вами в течение семи дней начиная с 15 сентября танки будут полностью переданы для обороны России. По его приказу изготовленные вами танки будут посланы в Москву, Ленинград и Одессу.
Храбрость русских, их сила духа, мужество и выносливость вызывают у всех нас чувства восхищения и благодарности.
Теперь мы должны показать русским солдатам, что мы воодушевлены их примером, а их жертвы вызывают у нас подъем.
Поэтому придем в литейные и кузнечные цеха Британии, на моторные заводы и к сборочным конвейерам, поставив перед собой задачу и считая своим долгом помочь России отбросить жестоких захватчиков".
К. Янг, автор книги о Черчилле и Бивербруке, замечает, что, "как и ожидал Бивербрук, это было больше, чем мог проглотить старый антибольшевик (Черчилль. - В. Т.). Он выразил возражение против чрезмерно высокой оценки России". По требованию Черчилля часть текста, начиная со слов "Храбрость русских...", была опущена, и обращение было опубликовано в урезанном виде.
Английские рабочие с воодушевлением восприняли этот призыв и дали в сентябре рекордное число танков.
Однако так называемые "информированные круги" в Англии были убеждены, что Советский Союз скоро капитулирует перед Германией. Еще накануне войны, 16 июня 1941 г., Криппс, как пишет Иден, сообщил военному кабинету, что "среди дипломатов, аккредитованных в Москве, преобладает мнение, что Россия не сможет противостоять Германии более трех или четырех недель". Генерал Дилл в беседе с Иденом был готов добавить еще несколько недель, но полагал, "что было бы неразумным рассчитывать больше, чем на шесть или семь недоль". И далее Иден резюмирует свои размышления по этому поводу: "У меня было убеждение, что если даже на протяжении короткого времени немцы будут нести в России потери в объеме, превышающем их теперешние потери, то это в какой-то степени облегчит напряжение, испытываемое нами".
Шли недели, месяцы, а пессимистические прогнозы английских генералов не оправдывались. Советский народ и его армия несли тяжелые потери, но сражались с нарастающим упорством. В СССР происходило что-то совсем не похожее на ход войны в Западной Европе. Ценность советского союзника быстро возрастала в глазах лондонского правительства, еще быстрее росли симпатии английского народа к СССР.
Казалось бы, на Даунинг-стрит неизбежно должны были прийти к выводу о необходимости оказать СССР максимальную помощь, чтобы он мог как можно успешнее сражаться против Германии и ее союзников. И естественно, что Советское правительство неоднократно обращалось к английскому правительству с запросами по этому поводу.