Тогда мальчик поднялся на палубу и прошел на ходовой мостик, в штурманской рубке были сняты все приборы, даже диван убрали, на котором обычно отдыхал командир.
Егор сел и задумался. Он начал понимать, что произошла какая-то ошибка и рано или поздно за ним придут, а пока надо действовать и прежде всего попытаться достать из кладовой ящик, больше ничего съестного на корабле, очевидно, не осталось.
Спустившись опять в кладовую, он долго шарил футштоком1, пытаясь поддеть груз, но ящик соскальзывал и только уходил все дальше и дальше. Тогда Егор разделся и полез по трапу в ледяную воду. От холода захватило дыхание, словно обручем сковало грудь. Он погрузился по шею, но до ящика было еще далеко. Набрав полные легкие воздуха, Егор нырнул и, перебирая руками поручни, поплыл в глубину. Точно тисками сдавило голову, грудь готова была разорваться от недостатка воздуха, но он упрямо опускался ниже и ниже. Вот уже его руки коснулись ящика. В глазах пошли розовые круги, терпеть больше было нельзя, и Егор стремительно пошел наверх. Высунувшись по пояс из воды, он долго отдыхал. Егор уже почти не чувствовал холода. Он опять глубоко вдохнул воздух и нырнул снова. Ему удалось даже немного поднять ящик, но воздух кончился, и Егор снова выскочил на поверхность. На этот раз он отдыхал дольше.
После четвертой попытки он, наконец, обхватил ящик руками и, оттолкнувшись от пола, всплыл вверх. Ухватившись за поручень, Егор поставил свою добычу на колено и начал выбираться из кладовки. В ящике оказались три килограммовые банки компота... Он сложил их в кают-компании и опять отправился осматривать судно.
К полудню Егор возвратился в кают-компанию. Обыскав весь корабль, он нашел одеяло, кусок парусины, старый ватник и немного сухарей. На камбузе в бачке было около трех литров пресной воды. Открыв жестянку ножом, он начал макать сухари в сироп и с наслаждением есть сладкую размякшую кашицу. Он не заметил, как опорожнил банку и съел почти все сухари. Напившись воды, Егор улегся на диван, подложил под голову ватник, укрылся одеялом и притих. Он долго лежал, выглядывая из своего убежища, как мышонок из норки, пока, наконец, не забылся тяжелым сном...
* * *
Раньше Егор плавал на крабовом заводе. Туда его с большим трудом через знакомого судового механика устроила тетка воспитанником, как называли ребят, чаще всего сирот, которых экипажи судов брали к себе на воспитание и обучение.
Сама же старушка жила на пенсию и на то, что продавала со своего огородика. Отца, погибшего на фронте в первый год войны, Егор не помнил совсем, а мать, несколько лет спустя, тогда еще молодая женщина, вышла замуж за приехавшего в отпуск шахтера да и укатила в Донбасс. Новая семья, новые дети. Далек путь с Украины до Приморья. Приезжала она так редко, что в промежутках между встречами Егор успевал забывать ее лицо. На краболове Егор быстро привык к веселым задорным рыбачкам, которые всячески баловали его, и к морякам, учившим Егора азам флотской науки.