— Странно, — сказала Настя (она все расслышала). А я глаза закрыл и успел только заметить про себя, что совсем как-то отвлеченно о Роме думаю, словно он не лучший мой друг, и не о нем я в последнее время пишу во всех известных мне жанрах, а после — распихиваю написанное во все известные мне газеты и журналы… Только это и успел подумать. И заснул. И спал, как бревно, пока не проснулся, уже под утро, от Настиного плача.
И я перелез к ней. Стал успокаивать ее, как умею. Только не было между нами ничего. Просто быть не могло. Да, лежали мы голенькие, и она была очень красивая, хоть и несчастная, и я, в общем-то, ничего еще пока. И наши тела еще помнили друг друга. К тому же оба мы (я, во всяком случае, уж точно) не верили в то, что дух Рома витает над нами и следит, как и что. «У греховности и святости — равная цена…» (это я себя цитирую). То есть, бывают, по-моему, такие ситуации, когда все запреты снимаются. И, я думаю, меня бы не мучила совесть, если бы все это между нами и произошло. Мы-то — живые. Да только как-то нам это в голову не пришло. Ей богу. Нет, мелькнуло, но я сразу просек, что ей только хуже будет.
Потом, когда уже начался день, я снова заснул, и она — вместе со мной. Но я успел решить, что завтра первым делом Тошу найду. И набью ему морду. А еще порадовался, что Настя, молодец, не потянула в это дело милицию. А то бы не избежать нам всем больших обломов.
И еще я подумал о том, что нет больше «Дребезгов». Что же мне-то делать? Разве что в попсу податься. Там хоть бабки…
Только зря я радовался насчет ментов. Разбудил нас телефонный звонок.
— Да? — подняла трубку Настя. А потом, после паузы, ответила звонившему: — Хорошо. Я подойду.
Я видел, как ее лицо, и так-то довольно помятое, просто стерлось, на нет сошло во время этого короткого разговора. Она положила трубку и сказала мне:
— Меня в прокуратуру вызывают.
— Быстро они, — подивился я. — Пойти с тобой?
— Не надо, — трезво рассудила она, — понадобишься, и тебя вызовут. Чего зря нарываться.
Тогда я вызвался хоть подбросить ее. По дороге она сказала, что одно в этом звонке хорошо: теперь хоть не придется разыскивать Рома по моргам. Она так и сказала — Рома, а не «тело», например). Вчера она была в таком шоке, что даже не спросила у врачей, куда его повезли.
Не понравилась мне чем-то серая «Волга», которая шла за нами и вместе с нами остановилась возле прокуратуры. Но, когда, высадив Настю, я отправился домой, «Волга» осталась стоять, и я успокоился.
По дороге я зарулил к Джиму, но его не оказалось дома. Я только рассказал его предкам, какие у нас дела вершатся и дальше поехал. Но еще и дверь ключом не открыл, как услышал дикий телефонный трезвон. «Что-то вообще, жизнь у меня какая-то телефонная пошла», — думал я, торопливо отпирая замок и хватая трубку.