Машины мчались на пределе. Мы уже минут пять как проскочили дачный поселок, где я собирался накрыть Тошу. Недалеко впереди — нас ждал левый поворот за небольшой холмик с чахлой зеленью. А вправо тут было ответвление — узкое, одностороннее. Вместе образовывалась неравноценная развилка.
Притормозив, «скорая» впритык, стенка к стенке, пошла вровень с моими «Жигулями», немного выдаваясь корпусом вперед, и стала брать чуть-чуть вправо, спихивая меня на обочину. Она потому так наглела, что за все время проскочило только две встречные машины — движение здесь очень хилое.
Водитель я не особенный, и эта гонка казалась мне бешеной. Мои руки словно срослись с баранкой, а сердце молотом колотило в уши. Я уже готов был сдаться, как вдруг в башке моей народилась идея. Я резко выжал сцепление и, одновременно выкручивая руль влево, ударил по тормозам. Мой пылесос выкинуло на встречную полосу. Водитель «скорой» попался на эту удочку: он вырулил туда же, но, конечно, метрах в пяти впереди меня. И тогда я до отказа утопил педаль акселератора и рванул вправо, надеясь попасть в узкое ответвление…
Но — не вписался в поворот. Проломив бордюр, мой «Жигуль» как с трамплина спорхнул с полуметровой насыпи и, заглохнув от удара, встал, как вкопанный, под шоссе. Образовавшаяся на миг тишина тут же прервалась лязгом, хрустом стекла и грохотом.
Когда, заведя машину, я по насыпи еле-еле забрался обратно наверх, я увидел откуда были все эти звуки: «скорая» въехала прямо в здоровенный «Белаз», вынырнувший из-за холма. А чего ж они хотели — мои преследователи — столько времени мчаться по встречной полосе?
Туда мне почему-то ехать не захотелось. Во-первых, если мне не нужны неприятности с милицией, мне нужно дергать отсюда как можно скорее; а во-вторых, мне, когда из пальца-то кровь берут, и то — тошно становится. И, оттого ли, что я на миг представил, какую картину я могу там увидеть, от встряски ли, но меня и вправду начало тошнить. Но я пересилил себя и, отерев ладонью выступившую испарину, двинул в обратную сторону — в сторону Тошиной фазенды.
Вот она — дача. Нарисовалась. Я уже примерно представлял, что буду иметь счастье там лицезреть.
…И он привел меня в престранные гости,
Где все сидели за накрытым столом,
Там пили портвейн, там играли в кости
И называли друг друга говном…
Тоша достает меня своими жлобскими замашками. В будни меня ломает от одного его вида: костюмчик, галстучек, улыбочка с ямочками на гладко выбритых скулах… За то уж в выходные он «отрывается» — едет на дачу со своими дружками-молодыми «бизнесменами», да с девками, «за которых не дашь и рубля», и жрет там водку до полного опупения.