Бегут в моей голове все эти мысли, а сам я в этот момент чувствую, что начинаю входить в какое-то состояние необычное: не то, чтоб торчу, но ясность в башке — поразительная. Это от введенного препарата, догадался я (позднее я узнал, что и правда, есть такой побочный эффект).
Приподнялся я и сел на краешек лежанки. И дяде Севе через плечо заглядываю. И вижу: передняя панель разделена на две одинаковые части, а на них — кнопки сенсорные и экранчики с цифрами; пара кнопок на каждый экранчик. Возле кнопок треугольничками показано увеличение и уменьшение, а под экранчиками надписи: «зрение», «слух», «обоняние», «вестибулярный аппарат»… Всего (я пересчитал) двадцать один блок. И еще один отдельно — под его экранчиком написано: «общие характеристики психического состояния».
Севостьянов быстро установил нужные цифры на одной стороне, а на другой, напряженно наморщив лоб, стал медленно наращивать показание экранчика в блоке «память». Все, — понял я, — если я не сделаю ничего прямо сейчас, я — погиб, если же сделаю, появится хотя бы один шанс выкрутиться.
Я огляделся, и увидел возле лежанки металлический стульчик с вывинчивающемся деревянным сидением. Быстро, но очень осторожно, чтобы не спугнуть дядю Севу шумом, я оторвал стульчик от пола и медленно-медленно стал заносить его над головой сидящего. В этот момент дядя Сева, видимо, нашел, то что искал: он оторвал палец от кнопки и откинулся на спинку кресла. И тут же, вздрогнув, повернул ко мне искаженное гримасой страха лицо. Я уверен, он не мог ничего услышать; он прочел мои намерения с помощью прибора. Но — поздно. Изо всех сил я опустил массивный предмет на его голову.
Он, бедолага, даже не охнув, завалился на бок, и я только коленку успел подставить, чтобы он не загремел на пол. Обруч слетел с его головы и повис на кабеле.
Стульчик я, аккуратненько так, поставил на место и, оттащив дядю Севу на кушетку, прижал ухо к его груди. Живой. Я кинулся к окну. Решетка укреплена очень солидно, нечего и пытаться ее выломать, тем более — бесшумно. Если бы ее не было, пожалуй, можно было бы рискнуть — под окном проходит довольно широкий уступ, по которому можно было бы перебраться к окну другого кабинета. Шестой этаж… Но я бы рискнул. Стоп! Может быть, окно смежной комнаты? Я бросился туда.
Она оказалась совсем маленькой: письменный стол, стул, да тумбочка. Но окно — есть! Есть и решетка. Забравшись на стол, я распахнул створки рамы и убедился, что и тут она укреплена не менее надежно. Даже, будь в моем распоряжении приличная пилка, мне понадобилось бы два-три часа, чтобы перепилить несколько прутьев… А Тоша начнет беспокоиться уже минут через тридцать-сорок. И нет у меня пилки.