Зачарованно я следила за тем, как страж носился по участку от стола к столу, пытаясь раздобыть адрес дамы, забравшей Ральфа.
— Как жаль, что вас не было, когда он пытался конфисковать у родителей самогонную установку, — вздохнула я. — Даже в этом пиджаке вы производите на людей неизгладимое впечатление.
— Приму за комплимент, — насмешливо отозвался Элрой.
Сизый вечер сменялся сумерками, тени под деревьями становились глубже. Уже через пятнадцать минут мы стояли перед маленьким особнячком на выезде из квартала. Окна с занавесками в горошек были освещены. Когда мы подошли к добротной двери и встали под козырьком с незажженным фонарем, Таннер отодвинул меня и предложил:
— Давайте теперь я.
Он аккуратно, но требовательно постучал молотком. Наконец дверь приоткрылась на длину цепочки, и в щели появилась половина женского лица.
— Я ничего не покупаю с рук! — немедленно заявила хозяйка.
— Мы не коммивояжеры, — терпеливо объяснил Элрой.
— Облигации? Страховки? Несете благую весть? — принялась перечислять она. — У вас ужасный пиджак!
— А у вас — наш дракон, — не выдержал Таннер.
Дверь моментально захлопнулась. И наступила тишина. На лице шефа отразился искренний и неподдельный шок.
— Чем ей не понравился мой пиджак? — озадачился он. — Его заказывала мадам Паприкавикус.
— Заметно, — под нос фыркнула я и кивнула в сторону закрытой двери: — Я попробую?
Вытащить из клетки упирающуюся мать оказалось непросто. Едва палец не оттяпала, но все равно оказалась стиснута под мышкой. Яйцо было тяжеленьким и очень теплым. Осторожно держа будущего дракона в ладони, я вытянула руку и скомандовала Таннеру:
— Стучите.
Постучал. Дверь снова раскрылась, и я немедленно подставила ногу в щель, а потом уже сунула яйцо.
— Согласитесь, что, в отличие от вашей девочки, наш мальчик вряд ли снесет это.
Дверь распахнулась, и нас неохотно пустили на порог. Правда, в гостиную не проводили, оставили объясняться в холле, как бедных родственников, нагрянувших занять деньжат до ежемесячного жалованья. Тут откуда ни возьмись с лестницы второго этажа скатился красный комок. Крылья у него были подвязаны, взлететь вороватое чучело не могло, так что со всего размаху ударилось мне в ноги и повисло на лодыжке, напрочь проигнорировав хозяина. Не знаю, чем я Ральфу приглянулась, но почувствовала себя неловко. Вдруг Элрой возревнует?
— Держите вашу мать, — вымолвила я, втюхивая хозяйке драконицу, и тут же оговорилась: — То есть вашу потерянную будущую мать.
Я пыталась стряхнуть Ральфа с ноги, но он снова, как макака, обернул хвост вокруг лодыжки и так преданно заглянул в глаза, что сердце екнуло. Не у меня, конечно, а у Элроя, как я подозреваю. За предательство любимого питомца, которого он, между прочим, кормил каре ягненка. Неблагодарный крылатый жлоб!