.
Иногда Сергей и Мария Горбачевы приезжали из Привольного погостить к сыну и его семье. Но чаще Михаил с Раисой и Ириной, имевшие в своем распоряжении машину, ездили к ним. Алексей Гоноченко – бывший подчиненный Горбачева, считавший, что Михаил Сергеевич слишком быстро продвигается по службе, во вред себе и стране, – уверяет, будто отец Горбачева, которого он тоже знал лично, разделял такое мнение[458]. Однако Раиса вспоминала, что свекор “засыпал [сына] массой дельных, живых вопросов. А сын не просто отвечал, а как бы держал ответ перед отцом – механизатором, крестьянином. Сергей Андреевич охотно и подолгу его слушал”[459].
Родители Горбачева помогали растить Ирину. Пока она была еще маленькая, забирали ее к себе в Привольное на несколько месяцев, особенно летом. Когда она подросла, стала помогать им по хозяйству: копала картошку, полола огород, задавала корм курам, гусям и свиньям, мыла полы в большом доме, куда старшие Горбачевы переехали из старого дома возле реки. Ирина вспоминает, что бабушка у нее была “боевая”, с крутым нравом, а дедушка был тише, мягче, спокойнее, любил слушать классическую музыку[460].
В 1976 году, когда Михаил Горбачев находился в Москве, на XXV съезде КПСС, ему сообщили, что отец при смерти. Горбачев сразу же вернулся домой и два дня просидел у кровати отца, но тот умер, так и не придя в сознание[461].
Горбачевым очень повезло с дочерью, хотя, пожалуй, они сами воспитали ее так, что результатам можно было только радоваться. Они не докучали ей проверкой уроков, и она прекрасно справлялась с учебой. Горбачев, помня о том, что его родители не вмешивались в его школьные дела, сам провожал Ирину в школу всего дважды: первый раз, когда она пошла в первый класс, а второй раз, когда она окончила школу с медалью. С ранних лет Ирина помогала родителям с уборкой. Потом она ходила за покупками и помогала матери стирать и гладить отцовские рубашки. Живя во все еще тоталитарном обществе, где за неосмотрительно сказанные слова можно было серьезно поплатиться (особенно если произносил их строящий карьеру партийный чиновник с неортодоксальными взглядами), Горбачевы открыто делились с Ириной всеми своими мыслями. В Ставрополе они собирались вечером за столом (родители старалась как можно чаще ужинать дома) и рассказывали друг другу о том, что каждый из них делал в течение дня, обсуждали недавно прочитанное – в том числе те книги, которые оставались недоступны рядовому советскому читателю. “Мне никогда не говорили, ты знаешь, мы разговариваем, это там не твое дело, – вспоминала Ирина. – Я с самого малолетства сидела и все слушала. Они никогда не просили меня выйти из комнаты”