А потому следующим шагом, продолжал Горбачев, должно стать решение о сокращении армии, вооружений и расходов на них. У кого-нибудь в Политбюро этот вопрос вызывает сомнения? Ни у кого. Высказался один только премьер-министр Рыжков (“очень напряженно”). Он заявил, что без серьезного сокращения военных расходов “ни о каком подъеме жизненного уровня не может быть и речи”. Если все в Политбюро согласны, добавил Горбачев, то “мы… выйдем на крупные решения”, и об этом он объявит в ООН. “Да, да”, – послышался хор голосов[1452].
Подготовка к выступлению Горбачева в ООН проходила в лихорадочной обстановке, и это еще мягко сказано. Дело в том, что со всех сторон на него давили неотложные вопросы внутренней политики, да еще с визитами в Москву приезжали Коль, Миттеран и другие лидеры. К тому же, самому Горбачеву перед поездкой в Нью-Йорк предстояло слетать в Индию. 27 ноября, через неделю после возвращения из Индии, когда до отлета в Нью-Йорк оставалась всего неделя, Горбачев все еще трудился над проектом речи в ООН. Он диктовал и передиктовывал ее трижды, в последний раз – уже в самолете, летевшем в Нью-Йорк. Он вознамерился ни больше ни меньше как “дать общую картину современных процессов – как мы ее себе представляем”. Кроме того, он надеялся получить положительный международный отклик, предложить “ответ на озабоченности, существующие в мире”, рассеять недоверие к Советскому Союзу. Поставленная задача потребовала бы максимального “самоограничения”. Сев в самолет, Горбачев “решительно отключился от всех внешних раздражителей”[1453].
6 декабря в Нью-Йорке Горбачева ожидали не только выступление в Генеральной Ассамблее ООН и встреча с президентом и вице-президентом США, но и повторение (в местном варианте) прошлогоднего вашингтонского балагана. После короткой речи в аэропорту имени Кеннеди Горбачев помчался в советскую миссию на Манхэттене на черном лимузине ЗИЛ, с кортежем из сорока автомобилей, и преодолел это расстояние всего за двадцать пять минут: для прочего транспорта шоссе были закрыты. Сотни полицейских оцепили 67-ю улицу в Ист-Сайде, где находилось здание миссии. Позднее, когда горбачевский конвой из лимузинов и синих полицейских мотоциклов катил по Бродвею мимо ликующих толп, Горбачев устроил показательное общение с народом перед театром “Зимний сад”, где шел мюзикл “Кошки”, а потом еще раз – перед магазином “Блумингдейлс” на углу Третьей авеню и 59-й улицы. Генеральный секретарь ООН Хавьер Перес де Куэльяр устроил пышный прием (каких не устраивал в честь лидеров других государств во время заседаний Генеральной Ассамблеи) и великолепный обед (на который, по словам Эсте Лаудер, основательницы косметической компании, явились “все люди, правившие страной и Нью-Йорком”) в своей резиденции Саттон-плейс. А всеведущего Дональда Трампа одурачил “двойник” Горбачева, поприветствовавший его в небоскребе Трамп-тауэр, куда супруги Горбачевы собирались, но так и не заехали.