"Чудовищная бессмыслица и жизнь, и смерть этой талантливой женщины!" — думала Фаина всякий раз, когда выходила на сцену. Ей превосходно удалось передать эту самую "бессмыслицу", трагедию Вассы, хотя сама она, как обычно, считала, что сыграла роль плохо. Надо было лучше, не надо было стараться сглаживать противоречия, наоборот — следовало заострить их еще резче…
Но, тем не менее, путь в историю отечественного театра начался для актрисы Фаины Раневской с роли "Вассы Железновой" в спектакле Центрального театра Красной Армии.
Первый шаг был сделан.
И какой шаг!
Глава двадцать третья
ПЫШКА
"Всё, что само давалось в руки,
Что было так легко отдать:
Душевный жар, молений звуки
И первой песни благодать —
Всё унеслось прозрачным дымом,
Истлело в глубине зеркал…
И вот уж о невозвратимом
Скрипач безносый заиграл…"
Анна Ахматова, "Тот город, мной любимый с детства…"
Михаил Ромм пришел в кинорежиссуру далеко не сразу. После окончания гимназии он хотел быть скульптором. В 1925 году Ромм окончил скульптурное отделение Высшего художественно-технического института, но вместо скульптуры занялся литературной деятельностью — писал заметки в газетах, киносценарии, переводил с французского. К 1928 году он уже настолько серьезно увлекся кинематографом, что стал научным сотрудником по вопросам кино в Институте методов внешкольной работы[56]. Сначала научным сотрудником, а после уже — режиссером. Ромм всю жизнь был больше теоретиком, нежели практиком. Его труды о киноискусстве очень глубоки и содержательны.
"Пышку", первый свой фильм, Михаил Ильич Ромм снял в 1934 году, на закате немого кинематографа. Снял в то время, когда уже вовсю гремели имена признанных мэтров советского кинематографа — Сергея Эйзенштейна, Александра Довженко, Всеволода Пудовкина… Уже снимались звуковые фильмы, но Ромм получил задание снять немую картину для периферии, для тех мест, в которых еще не было и долго не будет оборудования, необходимого для воспроизведения звука.
"В апреле 1933 года меня вызвал директор и сказал, что если я возьмусь написать за две недели сценарий немой картины, в которой было бы не свыше десяти дешевых актеров, не больше пяти простых декораций, ни одной массовки и со сметой, не превышающей 150 тысяч, то мне дадут самостоятельную постановку", — вспоминал Михаил Ильич.[57]
"Вторичность" задачи (иначе говоря — то, что приходится начинать в отживающем свой век немом кино) Ромма не отпугнула. В своем режиссерском методе он стремился к выразительности, передаваемой при помощи тех специфических приемов, которые впоследствии назовут "стилем Ромма", стиль, если можно так выразиться, "выразительной простоты".