ликвидировали. Если бы наше правительство принцесскую жизнь знало, разве бы оно так поступило?"
Дуня из "Заговора императрицы" была совсем непохожа на Настю из "Мандата". Они различи-лись настолько же, насколько "Мандат" отличался от "Заговора". Пьесу эту Алексей Толстой написал сразу же по возвращении из эмиграции в 1924 году в соавторстве с историком Павлом Щеголевым. Щеголев, которому принадлежала идея "Заговора", был членом Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве, которая весной и летом 1917 года расследовала преступления царского режима. На самом деле никакого "заговора императрицы" не существовало, а был заговор против императрицы, приведший к убийству Распутина. Но дело не в этом, а в том огромном успехе, которым пользовалась пьеса. Ее ставили по всей стране.
Дуня хоть и проста, да не глупа. Все подмечает, говорит то, что думает. О своем хозяине Григории Распутине отзывается без какого-либо пиетета: "Продрыхается, встанет", "А ну его к черту. Жеребец. Ему все равно — с кем спать", чашку на стол перед ним ставит швырком. Роль Дуни маленькая, выписана Дуня блекло, схематично, но Фаина сразу же придумала, как ее оживить. Она сделала Дуню кокеткой — нарумянила щеки, начала кокетничать с сыщиками Скворцовым и Копейкиным. Роль сразу же заиграла.
Агуров продолжал уговаривать остаться в Баку. Был момент, когда Фаина уже готова была поддаться искушению, тем более, что Павле Леонтьевне тоже предлагали остаться в Баку. Режиссер Бакинского ТРАМа, (театра рабочей молодежи) Игорь Савченко мечтал заполучить в свой театр такого педагога, как Вульф. Очень уж все удачно складывалось, но Фаина все же устояла, решила, что не станет задерживаться в Городе ветров дольше, чем на один сезон. Ролей было много, коллектив был замечательным, но Фаина хорошо помнила рассказы Павлы Леонтьевны об опасностях, подстерегающих актера на провинциальной сцене. Наберешься штампов, станешь менее требовательной к себе и сама не заметишь, как превратишься из актрисы в ремесленницу.
Нет! Нет! Ни за что!
Ремесленницей Фаина быть не хотела. Лучше уж в суфлеры или в билетерши. По крайней мере, хоть не стыдно будет за свою работу…
Полутора годами позже, когда Фаина и Павла Леонтьевна жили и работали в Смоленске, Фаина получила письмо от Евгения Агурова, в котором тот писал, что хочет покинуть Бакинский рабочий театр. Агуров почувствовал, что начал деградировать как актер, и решил "сменить сцену". Посоветовавшись с режиссером Львом Изольдовым, Фаина пригласила Агурова в Смоленский городской театр, где он прослужил несколько сезонов