Я поняла, что она забыла, как меня зовут, у нее это иногда бывает.
– Смотри, – продолжила она, снимая коричневые очки с дымчатыми стеклами. – Как тебе кажется – одинаковые глаза у меня? – Алина растопырила глаза пошире и, не мигая, стала смотреть на меня.
Я пригляделась.
– Не знаю. Вроде да. Или один косит…
– Косит?! – взвилась Алина. – Ты ничего не понимаешь! Мне все говорят, что после пластики один глаз меньше стал. Я даже измеряла его – ничего не меньше. Ну, как?
– Не меньше. Может, второй больше стал?
Алина засмеялась и опять надела очки.
– Пока так похожу. Ты не надумала к хирургу?
– Мне и так пятнадцать лет на вид дают, – сказала я.
– Сколько-сколько?!
– Пятнадцать. Спиртное не продают.
– Нет… неправда… Ты очень плохо выглядишь…
Конечно, неправда. Конечно, плохо выгляжу. А как мне еще выглядеть, когда в прекрасный осенний день, подарочный, может быть, последний, я сказала самому лучшему в мире мужчине, что никогда больше не увижу его?
Я обернулась к Алине, которая стучала мыском ботинка о бортик асфальта, пытаясь счистить грязь.
– Хочешь, пойдем проверим? – сказала я. – Если мне сейчас продадут спиртное, я проиграла, куплю бутылку и отдам тебе. А если нет, то ты согласишься, что мы с тобой ровесницы. И больше не будешь ко мне привязываться вообще ни с чем.
Алина раскрыла рот – то ли от удивления, то ли от обиды, а я махнула рукой и пошла домой. Вот, не успела расстаться с Алёшей, как стала бросаться на людей.
Я услышала сигнал сообщения.
«Я согласен».
Не надо было ничего отвечать, не надо было спрашивать, на что он согласен. Но я, заходя в лифт, все-таки написала: «С чем ты согласен?» Я загадала – если сообщение не отправится в лифте, всё, удалю его и отвечать не буду. Но оно отправилось. И Алёша тут же ответил:
«Я согласен ждать до весны».
Я выдохнула. Что ж. До весны, так до весны.
Придет весна, подует теплый ветер, я надену свой весенний светло-голубой плащ, пойду к нему на концерт… И после концерта Алёша выйдет ко мне, мы возьмемся за руки и пойдем далеко-далеко, в волшебную страну, где нет слякоти, промозглого ветра, где нет вранья и подлости, бед, горестей и одиночества, туда, где нет других законов, кроме закона любви.
Москва.
Сентябрь 2017 – июнь 2018