Он ухватился за слова. Схватился, чтобы успокоиться.
— Я никогда не делал ничего подобного, — признался он наконец.
Его день рождения прошлой зимой, в теплице, даже тогда, с Аэлиной, он был там наполовину сосредоточенный на дворце, который оставил, вспоминая, кто был ответственным, и где должен был быть Дорин. Но сейчас …
— Что — ел еду?
— Ел, когда я не… когда я ел, я не был просто… Шаолом.
Он не был уверен, правильно ли он объяснил это, если бы он мог сформулировать…
Ирэн наклонила голову, её волосы скользнули по плечу.
— Почему?
— Потому что я был либо сыном лорда и наследником, либо капитаном гвардии, либо правой рукой короля. — её взгляд был непоколебим, когда он пытался объяснить. — Меня никто не знает. Никто не слышал об Аньеле. И это…
— Освобождает?
— Оживляет, — возразил он, одарив Ирэн слабой улыбкой в ответ на ее предыдущие слова.
Она мило покраснела в золотом свете фонарей позади них.
— Очень хорошо.
— А ты? Ты часто встречаешься с друзьями — не как целитель?
Ирэн наблюдала за людьми вокруг.
— У меня мало друзей, — призналась она. — Не потому, что я не хочу их, — выпалила она, и Шаол улыбнулся. — Я просто… в Торре мы все заняты. Иногда некоторые из нас едят или пьют вместе, но наши графики редко совпадают, проще поесть в столовой, так что… мы не очень сплоченная группа. Вот почему Кашин и Хасар стали моими друзьями — когда они в Антике. Но у меня никогда не было возможности что-то изменить.
Он почти спросил: ты ходила на ужин с мужчинами? Но сказал:
— Ты была занята в другой области.
Она кивнула.
— И, может быть, когда-нибудь, у меня будет время выходить и наслаждаться, но… есть люди, которым нужна моя помощь. Кажется эгоистично тратить время на себя, даже сейчас.
— Ты не должна себя так чувствовать.
— А тебе можно?
Шаол усмехнулся, откидываясь назад, когда пришел слуга, принеся кувшин с охлажденным мятным чаем. Он подождал, пока человек уйдет, прежде чем сказал:
— Может быть, тебе и мне придется научиться жить, если мы переживем эту войну.
Словно холодный, острый нож между ними. Но Ирэн распрямила плечи, ее улыбка была легкой и все же вызывающей, она подняла свой оловянный стакан чая.
— За жизнь, лорд Шаол.
Он стукнул стаканом о ее стакан.
— За то, чтобы быть просто Шаолом и Ирэн.
Шаол ел, до тех пор, пока он едва смог двигаться, пряности были как небольшие откровения, с каждым укусом.
Они разговаривали во время обеда, Ирэн рассказывала о своих первых месяцах в Торре и как было требовательно ее обучение. Затем она спросила о его обучении на пост капитана, и он пропустил рассказ о Брулло и других, и все же… Он не мог пропустить свою радость, любопытство.