И все же.
Здесь, с этим принцем, без маски… Это было дно ее ямы.
Она пришла к Ровану со сломанной душой. Она пришла к нему такой, какая она есть, какой она никогда не была с кем-то. И она вернулась целая.
Тем не менее, она ждала — ждала, чтобы быть с ним.
Шаол желал Ирэн, взял ее в своей постели, не особо думая о Несрин, но Аэлина все-таки…
Она и Рован смотрели на него сейчас. Оба, как будто он животное в лесу. Но их глаза полны понимания. Знания.
Она влюбилась в кого-то другого, хотела кого-то другого — так же сильно, как он хотел Ирэн.
И все же это была Аэлина, безбожная и непочтительная, но она уважала его. Больше, чем он уважал Несрин.
Аэлина кивнула подбородком, как бы говоря «да».
И Рован… Принц позволил ей вернуться в Адарлан. Чтобы помочь своему королевству, но также для того, чтобы она сама решила чего хотела. Кого она хотела. И если бы Аэлина выбрала Шаола вместо него… В глубине души, он знал, что Рован бы отступил. Если бы это сделало Аэлину счастливой, Рован ушел бы, даже не сказав ей, что он чувствует.
Стыд давил на него, тошнотворный и масляный.
Он называл ее монстром. За ее силу, ее действия, и все же…
Он не винил ее.
Он понял.
Возможно, она и обещала что-то, но… она изменилась. Ее путь изменился.
Он понял.
Он обещал Несрин — или это подразумевалось. И когда он изменился, когда его путь изменился; когда появилась Ирэн…
Он понял.
Аэлина мягко улыбнулась ему, когда она и Рован обратились в солнечный луч и исчезли.
Оставляя красный мраморный пол, кровь, сливающуюся с ним.
Голова грубо бьется о гладкую плитку.
Принц кричит в агонии, ярости и отчаянии.
«Я люблю тебя».
«Иди».
Если говорить о переломном моменте, то это был он.
Когда он развернулся и побежал. И оставил своего друга, своего брата, в этой комнате.
Когда он побежал от этой битвы, от этой смерти.
Дорин простил его. Не держал на него зла.
Но это не отменяло того, что он убежал. Оставил его.
Все, что он планировал, пытался сберечь, все это разрушилось.
Дорин стоял перед ним, руки в карманах, слабая улыбка была на его лице.
Он не был достоин служить такому человеку. Такому королю.
Тьма отодвинулась дальше. Открывая взору эту кровавую комнату совета. Принца и короля, которым он служил. Показывая то, что они сделали. С его людьми.
В этой камере под замком.
Как Дорин улыбался. Улыбался, когда Ресс закричал, а Брулло плюнул ему в лицо.
Все это — его вина. Каждая секунда боли, эти смерти…
Оно показало ему руки Дорина, когда они орудовали этими инструментами под замком. Как брызнула кровь и раскололась кость. Недрогнувшие, чистые руки. И эта улыбка.