Вечер накрыл порт звёздным пологом. Жак и Леон медленно брели домой, едва передвигая онемевшие от усталости ноги. Леон сказал:
- А вдруг он поймает нас? Им ведь не уйти, завтра они снова будут торчать на рейде.
- Поймает? - усмехнулся Жак. - Пожалуй, ему будет не до нас!
- Надо ребят предупредить. Чтобы других не захватил… А негр, вот человек, а?
Жак не ответил, да -и о чём говорить, если и так всё понятно. На повороте в свой переулок он на секунду задержался, посмотрел вниз на порт, залитый огнями, и разыскал у причала ненавистный силуэт «Аризоны». Над трубой парохода клубился густой чёрный дым. Что ж, это и понятно: им пора поднимать пар.
- Ну, прощай, - сказал Жак. И Леон ответил:
- Прощай!
Они разошлись в разные стороны, и скоро маленький котлочист Жак Лябусье вошёл к себе домой.
- Где ты пропадал весь день? - сурово встретила его мать, но тотчас умолкла, увидав, как изнурён мальчик, какие грязные у него руки, лицо. - Садись вот сюда, на скамейку, - захлопотала она. - Я приготовлю воду.
- Отца ещё нет? - спросил Жак.
- Скоро должен придти, я сама его жду. Заработал?
Жак нахмурился, вытащил из кармана деньги, бросил на стол.
- На «Аризоне». Котлы.
Он хотел рассказать всё: как поймал его и Леона толстый чиф-инженер, как приволок на судно и заставил чистить котельные топки и как они «вычистили» их. Но сил совсем не было, слипались глаза, в ушах гудело. «Придёт отец, тогда и расскажу», - решил мальчик. И, едва умывшись, он побрёл к своей кровати и растянулся поверх одеяла.
- А поесть? - услышал он сквозь наплывающую дремоту. Но ответить уже не смог.
Сколько времени продолжалось полузабытье, Жак не знал. Он слышал сквозь сон, как пришёл отец, как мама рассказывала ему, что Жак сегодня немного заработал на «Аризоне». И только одна фраза ясно дошла до сознания мальчика - фраза, произнесённая тоном, каким отец говорит, только когда он очень рассержен.
- На «Аризоне»? Значит, он помогал им уйти в Бордо? Ну что ж, утром поговорим…
Жак улыбнулся. «Я так и не рассказал ничего. Надо встать, объяснить…» Но глаза ни за что не хотели открываться, мальчик не мог пошевелить ни одним пальцем и всё глубже погружался в сон.
Как всегда, его разбудил первый солнечный луч, ворвавшийся в окно комнаты. Жак протёр глаза и сразу сел на постели: как «Аризона»? Вдруг ушла?
Ему страшно стало от этой мысли, на цыпочках он побежал к двери, мимо кровати, на которой, уткнувшись лицом в подушку, лежал отец. Дверь открылась без скрипа, мальчик осторожно прикрыл её за собой. Раннее утро озаряло город и порт потоками розовато-золотистых солнечных лучей. Море в их свете тоже было золотисто-розовым. Далеко-далеко внизу, у причала, на прежнем месте Жак разглядел чёрный силуэт «Аризоны» и чуть не вскрикнул от радости: над трубой её не было и намёка на дым.