— Да? И вы с ними на охоту ходите?
— Нее, они уже не стреляют, наверное. Да и патроны старые. Калаш имеет право иметь только вожак и его ближайший подручный.
— Вообще-то правильно говорить не Калаш, а автомат системы Калашникова. Был такой изобретатель. Калашников Михаил Тимофеевич. Самый лучший в мире автомат создал. Он бы на тебя обиделся, если бы услышал, как ты его Калашом обзываешь. Сокращённо этот автомат называется АК-12.
— А подержать можно?
— Держи.
Глаза парня разгорелись с такой силой, что все дружно засмеялись. Шаман, которого сменил Савченко, уже поел, и Василий подозвал его к карте, выведенной на тактический планшет. Рядом лежала карта из конверта. Смотри, мы здесь, на территории автохозяйства. Ближайший вход в бункер в подвале средней школы номер 26. Это на Соколе. Как думаешь, как лучше пройти.
— Подожди, командир. Парень, вроде, с Рассвета?
— Да.
— А это в той же стороне, только дальше. Надо его подтянуть.
— Шуруп! — крикнул Василий, — иди сюда.
Парень с сожалением вернул бойцам автомат и подошёл к столу.
— Расскажи-ка нам, как вы с этим, Клыком, сюда добирались.
— С Зубом. Клыка ещё в прошлом году слепые собаки съели.
— Ну с Зубом.
Шуруп вздохнул, покосился на автомат, который только что держал в руках и обстоятельно рассказал о приключениях, которые пришлось испытать вместе с охотником.
— И как вы все аномалии проходили без всяких приборов? — восхитился Шаман.
— Ну, аномалии не самое страшное. Их видно.
— Как же видно-то?
— Видно. Надо только внимательным быть. И на дорогу впереди себя по-особенному смотреть. Слегка исподлобья и искоса. Тогда видно всё. Бритва свет преломляет, мясорубка маревом себя выдаёт, хлопушка — искорки золотистые по земле, трамплин — пыль или камешки прямо над землёй слегка приплясывают, там, где вывертыш, воздух слегка желтее обычного, над адским котлом всегда лёгкое дрожание воздуха.
— Это какой ещё адский котёл? — заинтересовался Василий, вспомнив кочевников, провалившихся под землю.
— Аномалия такая. Всегда на определённый вес настроена. Лежит и ничем себя не выдаёт, пока жертв соберётся не меньше определённой массы. Вот тогда земля расступается, поглощая жертвы, а оттуда огонь вырывается. Ну а потом всё опять становится как было. — подтвердил его догадку Шуруп. — Страшнее животные. Вот от них подальше держаться надо. Стая слепышей во главе с альфачом пострашнее десяти адских котлов будет. Ну а про ворон я вообще молчу. А самое страшное, это проклятые места. Туда только уроды могут спокойно ходить. У нас несколько раз охотники попадали. Их же не видно. Потом мучились, пока не умирали. И язвы по всему телу, и волосы выпадали, и зубы. Страх, короче.