— Видишь, конструкция из труб? Как её в спираль-то закрутило?
— Ну, мало ли кто решил позабавиться.
— Если бы аномалии не было, эту конструкцию давно бы колхозникам оттащили. Металл нынче в цене. А раз стоит, значит добраться до неё нельзя. А в каких случаях нельзя? Вот то-то и оно. По любому аномалия.
Шаман пристыженно замолчал, признавая правоту парня. Шли дворами долго, опять обойдя очередную детскую площадку, где, усевшись на карусели, в разные стороны била жгутами высоковольтных разрядов мощная электра. Воздух был наполнен озоном, а кожу на щеках ощутимо покалывало электрическими разрядами.
— Буйная, это хорошо, — проговорил Шуруп.
— Как понять — буйная? — опять вцепился в кладезь знаний Шаман.
— Электры бывают двух видов. Буйные — молодые. Их всегда видно, потому, что они беспрестанно бьют по всем местным предметам, да и перезаряжаются мгновенно. Сил полно по молодости-то. Это хорошие аномалии, потому, что ты сдуру в неё не влезешь. А хуже всего тихие. Это старые аномалии, которые свою энергию на абы что не расходуют. Они тихо лежат и ждут. Узнать её можно только по лёгкому покалыванию. Как почувствуешь такое, сразу назад. И перезаряжаются сравнительно долго. В течении минуты. Вот они коварные. Да и бьют помощнее. Как говорится, всю душу в свой удар вкладывают.
— Понятно.
Путь через дворы вывел на проспект Челюскинцев, где Шуруп присел на корточки и начал чертил схемы по примеру Зуба.
— И что ты там решаешь такое? — спросил у него Василий.
— Прикидываю. Здесь у нас два пути. Один через вывертыш, а другой между двумя хозяйствами колхозников.
— А поподробнее?
— Вывертыш какое-то время стоит, потом на несколько минут выключается, а потом включается снова. Нужно сидеть, и наблюдать эту периодичность. И только после этого пытаться пройти. В прошлый раз он был активен два часа, а период отключения составлял пятнадцать мину. А как у него с этими выключениями и включениями сейчас, я не знаю. Нужно смотреть.
— Погоди, а разве вывертыш проходим? — удивился Шаман.
— А о чём я тебе толкую?
— Вот те на! Век живи — век учись.
— Так вот, следующий путь проходит между двумя колхозными общинами.
— И что в этом такого?
— А то, что колхозники отлавливают чужаков, зашедших в их владения, и скармливают их своим свиньям.
— Ого! Жестоко.
— Как есть. На нас точно нападут. Общины у колхозников большие. А нас всего семь человек. Обязательно нападут. Я бы через вывертыш бы пошёл.
— Нет, пойдём через колхозников. Живой человек гораздо понятнее, чем все эти аномалии. А от колхозников отобьёмся. За год мы их уже научили от нас подальше держаться. Только ты внутри строя находись. Мы, как-никак, в бронекостюмах. Стрелой не пробьёшь.