– Какого чёрта, что значит, не можешь? Конечно, можешь! – прорычал Хьюго, снова прижимая её к груди.
Кит вывернулась и решительно стиснула зубы.
– Нет. Нет, прошу, Хьюго, не усложняйте. Вы и сами всё прекрасно понимаете. Все шансы на нашу свадьбу рухнули, когда меня поймали за воровством шахмат сэра Уильяма. – Она нежно коснулась его щеки. – Будущая миссис Девениш должна принести мужу и детям честь, а не позорное прошлое, полное постыдных секретов. – Кит отвернулась и подошла к иллюминатору.
– Ты и принесёшь…
– Нет.
Она покачала головой и уставилась в крохотное оконце, пытаясь взять себя в руки.
Серая маслянистая вода вяло лизала борт корабля. В сером небе с пронзительными скорбными криками кружили чайки, точно души погибших, навеки застрявшие в лимбе.
Тянулись минуты. Хьюго смотрел на силуэт Кит, вырисовывавшийся в круге света. «Моя единственная особенная женщина сражается сама с собой и со мной».
– В письме ты написала, что оставляешь трёх своих самых любимых людей.
Кит замерла.
– Я вхожу в их число? – тихо спросил Хьюго.
– Как вы можете об этом спрашивать? – сказала она низким напряжённым голосом. – Разве вы не знаете? Я люблю вас всем сердцем, больше всего на свете. Вы для меня всё, и поэтому я…
– Повернись ко мне, плутовка.
Кит медленно подчинилась.
– Иди сюда. – Он протянул к ней руки.
Кит полетела к нему стрелой и с такой силой врезалась в грудь, что оба повалились на койку. Их уста слились в отчаянном страстном поцелуе. Кит закрыла глаза и просто отдалась этому моменту, этому мужчине.
Его губы словно безмолвно рассказывали ей о страсти, желании, жажде обладания. Поглощали, как огонь сухое дерево. Сознание этого обжигало Кит, меняя навсегда её представление о том, что такое любовь.
Хьюго удерживал Кит в своих объятиях, заявляя на неё права.
Она наслаждалась мощью его тела, твёрдостью и жаром тяжёлых рук, тем, как он держал её, со сдерживаемой силой. В его руках Кит чувствовала себя желанной, любимой, что ею дорожат, её защищают. Удовольствие доставляло даже прикосновение чуть колючей ткани его пальто и запах влажной шерсти. Кит помнила запах кожи Хьюго, мягкость его волос. И ласку его губ, будто созданных специально для неё, да так, как она и представить не могла.
Сила Хьюго, его нежность, неприкрытое наслаждение и радость малейшему проявлению её чувств – всё это изливалось бальзамом на истерзанную душу Кит. Лечило её подорванное доверие к людям. Каждое прикосновение отгоняло прочь стыд, страх и угрозу бесконечного одиночества, с которым ей пришлось столкнуться. И Кит отзывалась со всей любовью, которую испытывала, отвечая объятием на объятие, поцелуем на поцелуй, лаской на ласку. Надеясь, что этого достаточно, и понимая, что достаточно никогда не будет.