У заводских ворот Петров заметил в кабине грузовой машины знакомого шофера и сделал ему знак. Машина остановилась.
- Подвези-ка, приятель, по срочному делу. Очень, понимаешь, тороплюсь.
Шофер улыбнулся:
- Да ведь у вас, пожарников, свои вездеходы! - Но тут же открыл дверцу, и Петров сел рядом с ним.
- Улица Крутая. Остановишь на углу…
Водитель недовольно нахмурился:
- Далековато! А главное, дорога там ни к лешему… Ну, ладно уж, подвезу.
Машину швыряло на ухабинах. В овраге, отделяющем Крутую улицу от города, колеса забуксовали. Потом мотор стал чихать. Лавируя между рытвинами, полуторка выбралась кое-как на взгорок и остановилась на углу Крутой. Капитан вышел из машины и хотел было уйти, но, взглянув на знакомый флигель, остановился: он увидел возле флигеля такси.
- Что-то, приятель, мотор у тебя подводит, - сказал он шоферу. - Я тоже немного автомобилист, может, помочь надо?
Они одновременно подошли к мотору. Шофер открыл капот и стал проверять подачу горючего в карбюратор. А капитан тем временем украдкой наблюдал за такси. «СА 16-21», - заметил он номер. Почему-то Петров был уверен, что снова увидит ночного знакомца, однако ошибся. Из калитки вышла женщина с небольшим чемоданом. Шофер такси поспешно выскочил из машины и открыл дверцу. Женщина поставила на заднее сиденье чемодан, выпрямилась и встряхнула головой, поправляя прическу. В эту минуту Петров увидел ее лицо. Это была Елена Вакуленко.
Склоняясь еще ниже над мотором и заслоняясь локтем, капитан старательно помогал шоферу, пока «Победа» не промелькнула мимо. Вскоре она скрылась за пригорком.
Через четверть часа Петров зашел в райжилотдел, предъявил секретарю удостоверение пожарного инспектора и, сетуя на постоянные нарушения противопожарных правил на Крутой, попросил список домовладельцев и квартиронанимателей этой улицы.
В доме номер три, как было указано в списке, проживал престарелый вдовец, пенсионер Сергей Никитич Матюшко. Петров спросил у секретаря сначала о жильцах некоторых других домов, затем о Матюшко.
- Право, не знаю, что и сказать о нем, - задумчиво ответил секретарь. - Дедушка Никитич вроде бы впал в детство… Большое горе пережил он в войну: взрослых детей потерял, жену, братьев… Теперь все молится, все какие-то псалмы бормочет. Если вы и за ним заметили небрежность в отношении огня - хорошо, я навещу его, сделаю внушение.
- Пожалуй, я сам потолкую со стариком, - решил инспектор. - Вы говорите, он живет один?
- Один-одинешенек. Все книги церковные читает… А в общем, тихий, безобидный человек.
Вскоре Петров постучал в окошко приземистого флигеля. Через минуту дверь открыл маленький, щупленький старичок с белоснежной курчавой бородкой и ласковыми голубыми глазами.