- Очевидно, ваши сведения не точны, Иван Сергеевич, - заметил Павленко. - Возможно, документы не успели сжечь?
Гаенко покачал головой; две резкие линии очертили его губы:
- Ну, нет, извините! Это я знаю наверняка… Я находился в штабе генерала Карпенко и видел, как даже пепел этих документов был развеян по ветру. Вы говорите, Алексей Петрович, нет загадок? Это - одна из них… Правда, она отдалена временем. Однако лично для меня, участника тех трагических событий, эта загадка до сих пор остра.
Павленко взял книгу, перелистал, быстро нашел отмеченные вопросительными знаками страницы. Некий хвастливый Капке утверждал, будто даже последний приказ генерала Карпенко был перехвачен немецкой разведкой. Далее следовали славословия в адрес немецких военных разведчиков, их биографии. В конце главы цитировался приказ, помеченный 17 сентября 1941 года…
- Я знаю, Иван Сергеевич, - сказал Павленко, - что вы участвовали в обороне Киева и отходили с войсками на Борисполь, Пирятин, Лохвицу. Мне было бы очень интересно узнать подробности этого отхода и последнего боя.
- Ну, что ж, - согласился Гаенко, - как-нибудь встретимся в свободное время, я расскажу.
- Вы разрешите мне взять на время эту книжонку?
Сдерживая улыбку, Гаенко спросил:
- Неужели вы надеетесь разгадать загадку? Прошло немало времени, целых десять лет! Возможно, конечно, автору книжки действительно кое-что известно. Однако не будете же вы запрашивать его? - Обычно сдержанный, Гаенко заговорил увлеченно: - Да, время многое скрывает. Но иногда случается и другое: некоторые факты со временем приобретают более четкие очертания, становятся более понятными. - Секретарь протянул Алексею Петровичу руку: - Итак, через месяц вы расскажете мне об авторе анонимки?
- Сейчас я почти уверен, что это пустая клевета, почти уверен… - сказал Павленко. - Однако хотел бы ответить вам без этого «почти».
* * *
Областной центр, в котором работал Павленко, давно уже считался в органах госбезопасности спокойным, тихим городом. Созданные здесь добровольные отряды рабочей милиции пристально следили за общественным порядком. Газетная хроника лишь изредка сообщала о происшествиях, да и происшествия были мелкие: то неопытный шофер нарушил правила уличного движения, то какой-нибудь подвыпивший гуляка напросился на штраф или получил пятнадцать суток.
Иногда в беседах с сослуживцами Павленко не без удовольствия замечал:
- Самый высокий показатель нашей деятельности - чистая страница книга регистрации: «Никаких происшествий не было». Приятно читать эту запись! Не знаю, как другие, а что касается меня - я за то, чтобы побольше было таких страниц.