Дима метнулся к ведру с водой, стоящему на лавке у входа, набрал ковшик воды и поднёс к губам бедняги, приподняв его голову второй рукой за затылок. Мужик автоматически глотнул раз, другой, взгляд его прояснился. Он уже осмысленно глянул на нас:
— Вы кто такие? — спросил он слабым голосом. — Что вы тут делаете?
— Мимо шли. Что с тобой, мужик? Ты лесник?
— Да. Лесник. Помираю я.
— Кто тебя так?
— Никто. Сам я. Когда по радио сообщили о войне, я сначала не поверил. А потом услышал серию взрывов вдалеке. Примерно в той стороне находился какой-то военный объект, который строили в обстановке полной секретности года три назад. Что там, не знаю. Кругом колючей проволоки понатыкано, камеры видеонаблюдения, часовые на вышках, мотопатрули… Короче, я туда и пошёл посмотреть. Мало ли? Если действительно их бомбили, может чем-то разжиться получится, — лесник замолчал, обессилено откинувшись на подушку, потом жадно припал к опять поднесённому к его губам ковшу с водой.
— Бомбили действительно этот объект, но посмотреть, что там, я не смог. Ударили по объекту какой-то химической гадостью. Я и не понял сразу. Сначала плохо стало Барсу. Это моя собака. Когда до меня дошло, было уже поздно. Я его дотащил до дома и оставил возле будки. Он ещё живой был. Скажите, он умер?
— Умер.
— Теперь моя очередь. Обидно.
А мужик действительно оказался крепкий. Держался почти до утра. Мы по очереди дежурили у его постели, сами ютясь на широких лавках вдоль стен. На рассвете меня разбудил Гоша:
— Лесник умер, — сказал парень дрожащим голосом. — Не дышит.
Я поднялся с лавки, потянулся всем, затёкшим от лежания на голых досках, телом. Покойный, неестественно вытянувшись, лежал, запрокинув немного назад заострившееся серое лицо.
— Похоронить бы надо, — подошёл Дима.
— Во дворе и похороним. Посмотрите в сарае лопаты. Должны быть.
Лопаты действительно оказались в сарае, и мы быстро втроём выкопали могилу. За неимением гроба, лесника завернули в плюшевый коврик с оленями, висевший над кроватью. Молитв никто не знал, поэтому ограничились словами: «Во имя Отца и Сына и Святого духа! Аминь», — а после того, как закопали: «Земля тебе пухом».
— Как его, хоть, звали-то? — озадачился Дима, примеряясь шариковой ручкой к сколоченному наспех из найденных в сарае досок, кресту.
— Не знаю, — отозвался Гоша.
— Ты же здесь на практике был.
— Я в леспромхозе практику проходил. А сюда нас на экскурсию возили. Быт лесника изучать. А имя его мы и не спрашивали.
— Пошарься в доме, — вмешался я. — По любому там его документы должны быть.