- Единственная настоящая роскошь - это роскошь человеческого общения, - процитировал Химик известного летчика, - люблю, когда ты расписываешь с таким апломбом предстоящую скукотень. Два месяца похожих под копирку, друг на друга, дней унылой работы.
- Ну, эй, - обиделся Историк, - ведь будет еще Рождество! Сделаем из фрейлины Александры - Снегурочку, а из раскрашенной зеленым картонки - орочью харю. Как насчет рождественской постановки пьесы 'Грынч - похититель Рождества'?
- Что за Грынч, - изумился Химик, - сын Змея Горыныча что ли?
- От Бабы-Яги, - доверчиво поведал Историк, - и на старуху найдется порнуха. Хватит уже цепляться к деталям, просто обогатим русский фольклор и Рождество современной сказкой. Будет весело - обещаю.
- Ты вот сейчас на квест-менеджера похож, - обвиняюще сказал Химик, - но Россия - приз посерьезнее сертификата прохождения выдуманной игры. Сядем и составим подробный план на два месяца до приезда Кулаева!
- А легко, - покладисто согласился Историк. - С чек-пойнтами каждое воскресенье. На тебе математическая часть, начинаем потихоньку составлять теорию номографии. На мне разработка и приручение Вани Харитонова. Папка этого пацана много знает, и мы не пройдем мимо такого роскошного источника знаний. Надо озаботиться турником в комнате - ведь на следующей неделе мы увеличиваем количество подтягиваний на одно, бегать каждый раз во двор ради этого нерационально. Что еще? Продолжаем уроки скрипки у Сашеньки Апраксиной?
Вечер начинал сгущать краски над одинокой фигурой мальчугана в комнате, но что ему тьма - кто знает, всегда во свете. Осталось донести его и расплескать в людские души. Богатство в помыслах и деяниях - вот чем следует гордиться. Вы скульптор своего бессмертия или жалкий банкрот с бесславным концом. Все это проявит история на пленке времени.
Эпилог
О чем думала Мария Фёдоровна, спустя два месяца после описываемых событий, завороженно вглядываясь в изящную, золотую диадему в сердоликах и гранатах царицы, умершей и похороненной почти полторы тысячи лет назад, никто не знает. Когда, давным-давно, после этого случая Николай спросил об этом вдовствующую императрицу она погрустнела.
- Знаешь, Ники, я смотрела и думала только одно: от нее осталась всего лишь диадема. Невыразимо печально.
Тогда Николай, внутренне чертыхнулся, увидев как залипла цесаревна на украшение и поспешил предложить свои услуги. Он осторожно взял диадему в руки и попросил: "позвольте, матушка?"
Мария Фёдоровна тихо вздрогнула когда венец очутился на ее голове и машинально схватилась рукой, поправить. Совсем простенькая - фактически обычный золотой обруч, с вкраплениями граната и сердоликов в три-два ряда - диадема производила фантастическое впечатление при мысли сколько веков стояло за трудом ювелиров темных времен.