Гарольд выплюнул это. Вдруг он почувствовал, что кто-то бьёт его по щекам. В темноте мальчик открыл глаза и увидел над собой тёмные фигуры.
«Ангелы…», — подумал Гарольд, но свет фонаря его разбудил от наступавшего сна и заставил отвернуться…
— Он жив, офицер Лоу! — услышал Гарольд над собой.
— Как тебя зовут!? Ты можешь сказать!? — кричал Гарольду человек.
— Скорее! Снимайте с него всё, иначе он замёрзнет! Одеяла! — закричал офицер Лоу и разорвал на Гарольде холодную как лёд рубаху, — бренди! Куда вы дели бренди!? Растирайте его как можно сильнее!
Гарольд только тупо смотрел и не понимал что происходит, кроме того, что его вытащили из воды и теперь он не умрёт, что он не в каюте… и что «Титаник» утонул…
Вначале он не ощущал ничего. Потом, слабо почувствовал тепло, растекающееся по телу. Сильно заболели пальцы рук и ног, как будто кто-то выламывал их. Гарольд сжался и тихо простонал.
— Будешь жить… — проговорил офицер Лоу, укутывая Гарольда в тёплый плед…
Гарольд лёг на дно шлюпки, поджал ноги, сжался и, стуча зубами, закрыл глаза, словно хотел заплакать. Ноющая боль свела руки и ноги. Он хотел заплакать, закричать, но не смог.
«Я жив…, — думал он, — я жив… жив…». И ему стало тепло. Боль отпустила. Он понимал, что не умер. Он понимал, что в шлюпке он один. А все, кого он знал, умерли. И этот русский пожертвовал собой ради его спасения.
Потом наступили часы тишины. Гарольд лежал и слушал. Стихло всё. Редко раздавался чей-то голос. В шлюпке даже говорили полушёпотом. Будто боялись разбудить тех, кто уснул в воде… Только время от времени, то один человек, то второй, то третий наклонялись над Гарольдом и слушали его, каждый раз укутывая теплее и теплее…
Рано утром подошла «Карпатия»… Гарольд помнил только как его посадили в мешок и подняли на борт. И он не мог стоять на ногах. И у него совсем не было одежды кроме этих двух пледов, в которые его укутали ещё в шлюпке.
Мальчик упал, едва его поставили на ноги. Точнее, он хотел сесть, но просто закружилась голова и он упал. Больше ничего не помнил. Не помнил, как его подняли, как его отнесли в лазарет и уложили на полку возле печки.
Потом он будто бы заснул возле чего-то тёплого, и это его грело, как дома зимой грел камин… Это было единственное место, где он, наконец, по-настоящему согрелся.
Казалось, что он спал. Ему снился Уильям, Чарли… Папа… Мама… Он играл с Джесси и Сидом и бегал по палубе «Титаника», гоняя мяч вместе с Фрэнки, читал книжку на лавочке вместе с Карлом… и даже во сне его не покидало чувство, что сейчас он проснётся и снова окажется в своей каюте и всё повторится сначала.