— Бог в помощь, селяне! — Шутливо поприветствовал их я. — Как жизнь вольная?
— И тебе не хворать, мил человек. — Поддержал мой шутливый тон достаточно пожилой мужик, которому точно бы подошла борода деда Щукаря из «Поднятой целины» Шолохова. — Вашими молитвами на хлеб да соль пробавляемся.
— А кто старший у вас?
— Да вон, пылит по дороге.
Действительно, по дороге от частного сектора к нам ехал, подскакивая на ухабах УАЗик. Из него вышел мужчина неопределённого возраста. Где-то между тридцати и пятидесяти лет. Бывает такое у людей, занимающихся тяжёлым физическим трудом на открытом воздухе. С ранних лет грубеет кожа и появляются морщины, глаза привыкают смотреть с постоянным прищуром, а спина сутулится от постоянных физических нагрузок.
— Я глава этого поселения. Григорий Родин. Чем обязаны нашим спасителям? — Поздоровался он с нами.
— Никита. Заехали посмотреть, как обустроились, ну и прикинуть, чем друг другу полезны можем быть.
— Да чем вы нам помочь то сможете? — Хитро сверкнув глазами ответил он. — Пахать землю за нас не станете небось?
Ох уж эта лукавая крестьянская порода! Он ведь, жук этакий, уже в голове калькулятор включил, прикидывая, что с нас поиметь может.
— Ну, такую работу кроме вас никто лучше не сделает. Хотим договор с вами заключить. У вас вон поля засеяны. Урожай будет. А у нас городские товары, которые вы на своих полях не вырастите. Меновую торговлю хотим заключить. Меновую, это можно. Только когда он, этот урожай ещё будет? Что ж шкуру неубитого медведя делить?
— Можно и по мясу договориться.
— О мясе тоже пока рано говорить. Поголовье небольшое. Пока приплод даст.
— А я сейчас у вас и не прошу. Есть такое предложение. Видишь, скотовоз стоит?
— Вижу.
— Там двадцать баранов. — Видя, как радостно разгорелись глаза Григория, я осадил. — Не спеши, Гриша. Это наши бараны. Мы их даём тебе, чтобы твои люди их растили их так же, как и своих. За это ваша доля в них, ну, допустим, пять процентов.
— Какие пять процентов? — Он аж подпрыгнул от возмущения. — Вы их привезли, на нас скинули, мол возитесь с ними. И за это всего пять процентов? Пятнадцать. Не меньше.
— Гриша, если бы мы их не привезли вам, у тебя этих семи процентов не было бы.
— Их кормить надо, смотреть за ними. За скотом уход, как за малыми детьми нужен. Тринадцать процентов.
— Ну сам посуди, тринадцать — цифра несчастливая. И не забывай, мы, всё же вас из рабства вытащили. А ты своих спасителей грабишь? Восемь процентов.
— Добро мы всегда помним. Только крестьянский труд тяжелый. Знаешь, сколько воды из речки надо натаскать, чтобы твои бараны от жажды не страдали. И за это тебе двенадцати процентов жалко?